Психолог Евгений Ипатов из общественной организации ЮЛА рассказывает, что толкает подростков на страшные поступки и как помочь своему ребёнку.
Мода на обморок и жизнь без анализов
В конце XIX, начале XX века у женщин модно было падать в обморок. По социальным стандартам того времени считалось, что обморок демонстрирует тонкость и хрупкость внутренней организации дамы. Сейчас эта мода прошла. Конечно, женщины и сегодня время от времени падают в обморок, но уже не так массово и не по таким ничтожным поводам.
Подобные модные поведенческие стандарты существовали всегда. Есть они и сейчас. Например, среди калининградских подростков появилась мода на жизнь на позитиве.
Как мне сказал один из них: «Я живу без анализов». Я попросил его объяснить. Он ответил: «Живу, ничего не анализируя».
Но есть и оборотная сторона медали — прямо противоположный поведенческий стереотип, мода на депрессию. Выражение «я в депрессии» стало социально приемлемым состоянием. Это вызывает со стороны сверстников то, чего нашим подросткам сильно не хватает и чего они так старательно ищут — повышенное внимание к своей персоне.
Подростковое негативное поле
Мода модой, но наши дети действительно страдают. Например, длительное время подросток пребывает в угнетённом состоянии из-за огромного количества гормонов, которые его организм выделяет и не успевает перерабатывать.
Гормональная буря, когда подростка кидает то вверх, то вниз, порождает в его душе резкие перепады настроения.
Он может быть несчастен здесь и сейчас, а через пятнадцать минут его зашкаливает от вдруг наступившей эйфории.
Катастрофически взрослеющий подросток начинает резко и кардинально меняться. Например, цвет одежды. Носил что-то яркое, а тут вдруг неожиданно стал предпочитать чёрное или защитные цвета. А ещё начал делать какие-то откровенно шокирующие взрослых вещи. Например, пирсинг или тату на лице.
Делает он это, чтобы продемонстрировать свою «отдельность» от общества, свой индивидуализм и уникальность. Ну и пренебрежение нормами морали презираемого им мира взрослых.
Подросток начинает формировать вокруг себя этакое негативное поле. И интернет для таких детей — прекрасный «питательный бульон».
Страшное слово
И вот тут в нашей истории появляется страшное слово «самоубийство». Самоубийство как способ прекратить страдания через уход из жизни. Или как способ продемонстрировать ценность своей жизни: «Вот меня не будет, и родители узнают, каким я был ценным для них…» Или: «Если меня не будет, обо мне никто не будет вспоминать, потому что я никому не нужен…»
И если кто-то из взрослых начинает слышать от подростка «Лучше б мне не жить» и что-то ещё в таком духе, хорошо бы понять, насколько далеко всё зашло.
Просто ли он переживает кризис, либо у него уже формируется суицидальный план?
Люди далеко не всегда говорят в открытую о своих намерениях. Особенно подростки. У них вообще закрытая жизнь, одна из составляющих которой — чёткое понимание, что взрослые — это чужие.
«Эффект Моргенштерна»: с точностью до наоборот
Да, конечно. Так называемые взрослые в лице Роскомнадзора, правоохранительных органов, депутатов разных уровней и педагогов с этим «питательным бульоном» сражаются как могут. Но несмотря на потраченные миллиарды рублей эффективной я эту борьбу назвать не могу. То есть у мира взрослых в этом плане пока вообще ничего не получается.
Например, «эффект Моргенштерна». Известного и сверхпопулярного в молодёжной среде рэпера признали виновным в пропаганде наркотиков.
Все дети знают, кто это такой. Все дети знают его песни. Для Моргенштерна суд — прекрасная реклама, особенно в подростковой среде. Он становится нечто большим, чем просто популярным рэпером. Он становится для подростков героем, символом противостояния с этим жестоким и одновременно таким грубым миром взрослых. При этом Моргенштерн ещё и финансово успешный исполнитель, что тоже сработало на него и против представителей мира взрослых.
Конечно, это не значит, что виновных в нарушении законодательства не надо привлекать к ответственности. Надо.
Но часто наши с вами действия не совпадают с пониманием хорошего и плохого у подростков.
Иногда с точностью до наоборот. Этим часто пользуются злоумышленники, реально плохие взрослые без всяких кавычек.
«Синий кит», надутый СМИ
Не секрет, что в интернете есть вполне себе взрослые люди, отслеживающие подростков, находящихся в зоне суицидальной опасности. Пример — пресловутый «Синий кит».
Здесь мы сталкиваемся с тем самым интернет-феноменом, когда бескомпромиссная борьба с явно отрицательным явлением раскачивает это явление до огромных размеров, делая его сверхинтересным для подростков.
Посудите сами. Вначале была микрогруппа, которую средства массовой информации раскачали до федеральных масштабов. Как и интерес к ней подростков.
Я знаю целые классы в калининградских школах, которые побывали в «Ките».
Кто-то из ребят был в суицидальной опасности, кто-то нет. Это была коллективная игра, мода, замешенная на интересе, спровоцированном многочисленными публикациями в СМИ плюс реакцией законодателей.
«Коллективная» — здесь важное слово. И у подростков, и у взрослых коллективные действия считаются более безопасными, что ли. Ответственность за последствия делится на всех. Вспомните классическое: «Все побежали, и я побежал…»
Как-то мне на приём привели девочку. Она страшно, до бессонницы боялась, что люди из «Синего кита» за ней следят. И что её ждёт наказание, если перестанет играть.
«Куратор» из «Синего кита» угрожал ей, что в этом случае убьют её родственника.
Люди из «Синего кита» часто присылали девочке сообщения, подтверждающие факт слежки. Например, сообщали ей, в какой одежде она была в тот или иной день. На самом деле, никакой слежки не было. Просто полезли, промониторили её фотографии в интернете, посмотрели, в чём она ходит зимой, и попали, что называется, пальцем в небо. Всё так примитивно. Но для этой калининградской школьницы всё было более чем серьёзно.
И ещё один важный момент. Если родители столкнулись с тем, что их ребёнок увяз в пресловутом «Синем ките» и его подражателях, обязательно надо обращаться в правоохранительные органы.
В поисках смысла
Какой смысл в этой игре? Там нет денег в качестве приза, нет… много чего нет. Зачем тогда она нужна организаторам?
Кратко и ясно ответить на вопрос я не могу. Мне кажется, что психологическая основа таких игр — это как компьютерные вирусы. Например, некий юный программист пишет вирус. Не для того, чтобы украсть информацию, не для того, чтобы закрыть доступ к личным файлам, а потом требовать у владельца выкуп. Вирус вредит владельцу компьютера или локальной сети, но не приносит никакой материальной пользы автору.
Как психолог я работал с таким юным гением-программистом. На мой вопрос «Зачем?» человек ответил: «Просто интересно». У меня сложилось впечатление, что он и сам не знает, зачем. На мой взгляд, это связано с чувством обладания властью, повышением самооценки.
Человек делает что-то, что находится за гранью моральных норм и правил, через которые не может перешагнуть «серое большинство».
В интернете встречаются люди, которые хотят суицидом «отомстить» окружающим. И есть люди, стремящиеся самореализоваться, доведя кого-нибудь до самоубийства.
Цель первой категории — деструктивно-шантажная: «Я страдаю, мне плохо, я хочу, чтобы это все видели…» И здесь далеко не всегда сверхзадача — вызвать жалость к себе. Есть и оборотная сторона медали — добиться подчинения, причинить боль и страдания своим близким.
Пример. Мальчишка играл с друзьями во дворе в футбол. Его позвали домой, делать уроки. Дома он попросил отпустить поиграть его «ещё немного». Его не отпустили. Тогда на глазах у родителей он попробовал покончить с собой. Получил сильнейшую травму. Разумеется, потом он очень жалел о своём поступке. Когда его спросили, понимал ли он, что может умереть, ответил: я в тот момент об этом не думал…
Попытки могут быть и на спор, на слабо. Подростку очень важно сохранить лицо. В подростковом возрасте твоё «лицо» дороже, чем… жизнь.
Это вообще сверхтонкий лёд…
У подростков всё очень сложно, тонко, зыбко, хрупко, непредсказуемо. И вот на всё это накладываются первые сексуальные переживания. Например, первая любовь. А первая любовь — это первое разочарование. От завышенных ожиданий, от недостаточности опыта, от непонимания собственной сексуальности и ещё пары тысяч причин.
Подросток разочарован и дезориентирован. И представляет собой идеальный объект для взрослого, цель которого — получить от ребёнка интим.
И здесь мы сталкиваемся с проблемой, показывающей, насколько мы, взрослые, важны для детей, и какая ответственность на нас лежит.
Многие дети, столкнувшиеся со своей сексуальной эксплуатацией со стороны взрослых, особенно близких, долгое время остаются уверены, что это абсолютно нормально. Что так устроен мир, что это есть во всех семьях. Просто про это не принято говорить. К сожалению, дети часто сталкиваются с сексуальной эксплуатацией в своих собственных семьях.
Они не понимают, что с ними делают что-то плохое и неправильное. Иногда ребёнок осознаёт, что подвергается сексуальной эксплуатации, во время психологического тренинга или разговоров «про это» со сверстниками.
Часто дети не выдерживают психологического давления и чтобы сохранить своё лицо, выбирают уход из жизни.
Им кажется, что дальнейшее существование невозможно. Личность ребёнка разрушена, он обесценен, не понимает, как дальше жить. Его первый романтический порыв размазан. В результате подросток приходит в зону суицидального риска.
Говорить обо всём
Мне 16, ей немного больше. Мы учимся в школе. Она на класс старше меня. Мы встречаемся. Она познакомила меня со своей мамой, я бываю у них дома. А потом она поняла, что я ещё маленький. Для неё, во всяком случае. Это была катастрофа. Я днями лежал на диване, не зная, куда себя деть. В какой-то момент в голову пришла мысль: не будет меня, не будет и страданий. К счастью, я этого не сделал.
Сегодня мне сорок, у меня четверо детей. Мне страшно, что в своей жизни я мог до этого и не дойти и не узнать, какое это счастье — быть отцом.
Через опыт неразделённой любви очень важно пройти всем. От получения этого опыта зависит, как будут строиться его, подростка, отношения, когда он станет взрослым. И насколько успешно или неуспешно он будет справляться с подобным в будущем.
Со своими детьми я разговариваю обо всём. В том числе и о том, как важно в этой жизни пройти через синдром неразделённой любви, что это важное условие для будущего счастья. И о том, что жизнь конечна. А ещё я рассказываю им о том, что со мной происходило в их возрасте. Что я чувствовал, что делал. Какие глупости совершал, и как сегодня к этому отношусь.
И здесь вот какая штука у нас получается. Доверие — улица с двусторонним движением. Если вы хотите, чтобы ваш подросток доверял вам — вам придётся доверять ему. Только в этом случае он будет вас слышать, а не воспринимать ваши претензии и нотации как ненужный «белый шум».
Есть вопросы по теме? Нужна помощь специалиста? Обращайтесь в общественную организацию «ЮЛА» за бесплатной консультацией.