Начавшийся в Вильнюсе судебный процесс по январским событиям 1991 года вызывает множество вопросов. Спешно найденные обвиняемые, непонятная процедура — такое чувство, будто молодому Литовскому государству срочно требуются недостающие страницы в учебнике истории. Причём требуются именно тогда, когда за давностью лет эти страницы нужны только узкому кругу ограниченных людей.
Напомним, в марте 1990 года Верховный Совет Литовской ССР под руководством заслуженного деятеля искусств Литовской ССР Витаутаса Ландсбергиса (сейчас он ветеран антисоветского движения, как же без этого) объявил Литву независимым государством. Ну, объявил и объявил — в те годы "парада суверенитетов" все объявляли себя всем и сразу, чуть ли не отдельные колхозы валюту печатали, а РСФСР объявила о государственном суверенитете от СССР ещё в июне 1990 года, опередив многие советские республики в своём стремлении к самостоятельности.
Процесс отделения Литвы от России тянулся так же вяло, пока в самом начале января 91-го в Вильнюсе не начались массовые беспорядки. По приказу президента СССР, лауреата Нобелевской премии мира Михаила Горбачёва (или ещё кого-то из руководства страны — сейчас они катят бочку друг на друга) для усмирения беспорядков были использованы спецподразделения и армия.
Кто в кого стрелял, спорят до сих пор. Оно и понятно: в республике с населением, имеющим значительный опыт участия в террористических актах против советской власти, от кого угодно можно было ожидать чего угодно, да и армия тогда не была особо обученной разгонять массовые беспорядки. В итоге 15 человек погибли и несколько сотен получили ранения.
Калининградец Юрий Мель в 1991 году командовал одним из танковых взводов. Был офицером. Целым старшим лейтенантом. Тем, кто хотя бы примерно представляет себе советскую армию, не стоит лишний раз объяснять, что старший лейтенант (да и капитан, равно как и майор с подполковником) не мог в те годы принимать сколь-либо серьёзные решения в рамках поставленных задач такого уровня. Танковый взвод в составе танковой бригады — это четыре танка Т-72, в одном из которых на командирском месте и сидит наш бравый офицер. При этом не доказано, что Мель вообще кого-то лично убил или покалечил.
О чём спорят юристы? О том, по какому закону судить участников событий в январе 1991 года в Вильнюсе.
Литва считает, что к тому моменту уже несколько месяцев как была "независимой", в СССР считали, что Литва стала независимой только несколькими месяцами позднее — с одобрения Госсовета СССР. Так как в СССР уголовное законодательство относилось к ведению республик, то современная Литва полагает, что офицер Мель должен отвечать по её уголовному кодексу.
А Россия оказалась меж двух огней: "суверенная" Российская Федерация к январю 1991 года уже успела заключить с "суверенной" Литвой международный договор о дружбе и сотрудничестве. А Верховный Совет России уже тогда осудил действия союзных властей по насильственному захвату власти в республике. Участников этих событий Россия по запросам Литвы не выдаёт: Конституция не позволяет.
Вернёмся к Юрию Мелю. С тех пор он успел дослужиться до полковника, выйти на пенсию, заболеть сахарным диабетом и, скорее всего, и не вспоминал бы о событиях января 1991 года. Если бы про них не напомнили, задержав мужчину на границе в марте 2014 года.
Почему на границе? Потому что литовские власти выдали ему шенгенскую мультивизу и неоднократно пускали к себе за продуктами. Видимо, берегли до поры до времени: ну не может "процесс века", на котором заочно обвиняют даже маршала Язова, обойтись без полковника, хотя бы в отставке. А с учётом сахарного диабета и 20-летней длительности подготовки документов для процесса, не факт, что Юрий Мель, задержи его литовцы раньше, дожил бы в СИЗО до приговора.
Теперь про уголовный закон. Подлежащий применению уголовный закон действует на дату совершения преступления. Однако УК Литовской ССР 1961 года никто и не вспоминает, поскольку доказать, что Юрий Мель совершил убийство или измену Родине (которой он присягал), невозможно.
Участником вооружённого конфликта между Литвой и СССР власти нашего соседа его также не признают, ведь этом случае придётся признать его права как военнослужащего, участвовавшего в военном конфликте.
В итоге Юрия Меля собираются судить за военные преступления и преступления против человечества. Судить по Уголовному кодексу Литвы, вступившему в силу в 2003 году.
Что можно сказать? Если нельзя, но очень хочется, то можно.
Максимальное наказание по этим статьям — 25 лет или пожизненное лишение свободы.
Так по какому закону судят Юрия Меля? По закону сильного, по праву господства победителей над побеждёнными. Ведь действительно — те, кто в марте 1990 года провозгласил независимость современной Литвы, в итоге победили.
Могут дать 20 лет, могут — 15, могут — год условно, а могут — после двухлетней отсидки Меля в СИЗО с неоднократными отказами в освобождении под залог — и гуманизм проявить.
Но скорой развязки не будет: как и всякий "процесс века", этот суд должен длиться долго и упорно, с выворачиванием разномастного нижнего белья и прочим глумлением победителей над побеждёнными. И чем хуже выглядит Юрий Мель на скамье подсудимых — тем лучше от этого обвинителю. Правосудие торжествует, враг повержен, молодой государственности спустя 25 лет после её провозглашения ничего не угрожает.
Только вот соответствует ли это принципам гуманности? Не стоит ли двум государствам — России и Литве — забыть про прошлые обиды и двигаться дальше? Или будем играть в имитацию правосудия, предназначенного не для учебников истории, а совершенно для других целей?