По состоянию на утро 23 ноября в голосовании по выбору имени для Храброво лидирует Иммануил Кант, набравший более 17 750 голосов. За ним следует императрица Елизавета Петровна, за которую высказались свыше 15 900 человек. Военачальники Александр Василевский и Иван Черняховский занимают третье и четвёртое место соответственно.
Между тем вокруг имени немецкого философа, возглавившего шорт-лист голосования, разгорелись споры, за которыми последовали обращения в Общественную палату и апелляции к "гражданскому обществу Калининграда". В числе последних спикеров — депутат Госдумы Марат Бариев, заявивший, что идея с аэропортом и Кантом оскорбляет ветеранов.
В соцсетях обсуждают и посыл о том, можно ли в принципе считать Канта нашим соотечественником, ведь в XVIII веке Кёнигсберг принадлежал России всего несколько лет. Но даже не это стало главным аргументом дискуссий. Канта обвинили в русофобии: дескать, он напрямую заявил об этом на одном из светских вечеров.
Мы решили разобраться в этом вопросе и обратились за консультацией к калининградскому учёному-кантоведу, кандидату философских наук Валентину Балановскому. И вот что он рассказал.
"Однажды во время радиоэфира, посвящённого кантовской этике, в студию позвонил слушатель. Он спросил, правы ли авторы, которые приписывают Канту цитату "Русские — наши главные враги". Ответ: неправы. Почему? Тут нужно провести небольшое расследование.
В Рунете эту якобы принадлежащую Канту цитату дают по переводу на русский язык книжки Александра Эткинда "Внутренняя колонизация. Имперский опыт России". Её автор приводит отрывок из биографии Канта, написанной другим исследователем — Манфредом Кюном. Кстати, это одно из самых фундаментальных жизнеописаний нашего земляка. К сожалению, оно до сих пор не переведено на русский. Кюн, в свою очередь, в интересующем нас контексте никаких цитат Канта не даёт. Он приводит только воспоминание Т.Г. Гиппеля о некоем разговоре, состоявшемся в салоне графини Кайзерлингк 16 декабря 1788 года. Вот как переводчики книги Эткинда дают этот отрывок из воспоминаний Гиппеля:
"Разговор зашёл о политике, и наши офицеры активно её обсуждали. Мы с Кантом заявили, что русские — наши главные враги… Графиня же придерживалась другого мнения… “Если бы мой муж был жив, он бы обязательно объяснил королю методом конкретной дедукции, что Россия — наш лучший союзник”". (Эткинд, А. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России. М.: 2013. С. 283).
Как видите, даже у Эткинда нет никакой прямой цитаты Канта, есть только пересказ якобы имевшей место фразы его другом Гиппелем.
Обратимся теперь к первоисточнику — биографии Кюна. В оригинале в цитируемом отрывке Гиппель действительно рассказывает о беседе, состоявшейся в 1788 году. Представление о русских как о врагах принадлежит ему и только ему. Возможно, поскольку он некоторое время занимал пост мэра Кёнигсберга, он просто обязан был так считать. Но чтобы подкрепить свою позицию в своих воспоминаниях, он привлекает Канта, не отважившись эти слова оформить прямой речью. Дословно он пишет следующее:
"То был политический спор, в котором активно участвовали офицеры. Кант, как и я, тогда заявил, что русские были нашими главными врагами" (Kuehn, Manfred. Kant. A Biography. Cambridge. Cambridge University Press, 2002. P. 337).
К этой фразе есть множество вопросов.
Во-первых, в действительности приписываемое Гиппелем Канту мнение несколько отличается от той фразы, которая ходит по интернету: в оригинале "Русские БЫЛИ нашими главными врагами", в интернетах: "Русские — наши главные враги".
Во-вторых, если Кант действительно так сказал, то почему Гиппель до этого момента в той же зарисовке оформлял слова Канта прямой речью, а на этот раз решил пересказать его мысль своими словами? Причём мысль, которая соответствовала воззрениям Гиппеля? Может, такую фразу Кант вовсе не произносил? Тем более что графиня Кайзерлинг, имевшая очень большое влияние на Канта, была иного мнения о русских, о чём и заявила в той же беседе.
В-третьих, может, Кант просто констатировал исторический факт, что во время Семилетней войны главными противниками Пруссии были русские? И речь шла о конкретном военном конфликте, а не о вечных взаимоотношениях двух народов?
В-четвёртых, даже если Кант и обронил такую или какую-то другую фразу о русских в частном разговоре, то это высказывание не носит публичного характера и может вообще не браться в расчёт.
В-пятых, Гиппель собирал подобные воспоминания с тем, чтобы затем использовать для написания романов. Соответственно, в данном случае не исключена возможность добавления щепотки художественного вымысла.
Тем не менее остаётся вопрос, писал ли Кант что-нибудь несуразное о русских. Да, бывало. И о французах, и даже о немцах писал, а ещё и о женщинах, особенно о женщинах. И о странах, где никогда не бывал, но о которых нужно было рассказывать в лекциях по географии. Кстати, он первым и придумал систематически преподавать физическую географию, и в первую очередь за открытия в этой области знаний удостоился звания почётного иностранного члена Петербургской академии наук.
Но Кант, как и любой другой человек, не вышел зрелым философом во всеоружии, как Афина из головы Зевса, облачённая в сияющие доспехи и наделённая мудростью богов. Он был живым, реально существовавшим человеком, который вошёл в историю не своими несуразицами, а прозрениями, опередившими время".