Через год после выхода скандальной книги-автобиографии "38 килограмм счастья" ("Дневник анорексички") журналистка Юлия Садовская набрала вес до 43 килограммов и написала эту колонку для Клопс.Ru.
Вместе с весом я теряла себя. Мне хотелось, чтобы хоть где-то прозвучало слово "счастье". И красивые семь букв появились на обложке моей книги, так и оставшись лишь словом в моей жизни. О счастье я могла сказать мало. Сделав фотосессию для книги и немецкого журнала в рекордном для себя весе 38 килограммов, я отправилась прямиком на больничную койку.
Под угрозой оказалось получение диплома бакалавра швейцарской бизнес-школы. Брак с генеральным менеджером ТАП (главная португальская авиакомпания) тоже трещал по швам. Был счёт в швейцарском банке. На нём было зеро франков. В руке была "Кола Зеро".
Чёрные джинсы. Чёрная футболка. Чёрная полоса. Длиной в год. Или два. Я не помнила, как это всё началось. Голова постоянно кружилась от ментолового Vogue, картинок из Esquire вперемешку с картинками из Glamour, которые я тщательно пыталась скопипастить в свою жизнь, от постоянного недоедания и быстрого вождения в нетрезвом состоянии. Я чувствовала, что погружаюсь на дно, но вместо того чтобы кричать о помощи, я хотела лишь стать легче. Мне казалось, что груз проблем, который тянет меня ко дну, — это лишние килограммы. Казалось, и при весе 40 килограммов.
Эта лёгкость во мне... Я неслась со скоростью 200 километров ночью по встречной полосе. Я не боялась разбиться, потому что жизнь казалась мне идеальным пазлом. Паст пёрфект. В будущем — ничего. В настоящем — тоже. Но прошлое было совершено, как английское время, которое с таким трудом давалось мне в школе. Так казалось мне лишь в определённые моменты под воздействием веществ, от употребления которых я бы, возможно, удержалась, посмотрев раньше фильм "Реквием по мечте".
Unfollow your dreams, детка, говорила я себе и затягивалась очередной сигареткой прямо в больнице (в швейцарских клиниках курение разрешено в специально отведённых местах). Три пачки красного Marlboro в день. Зелёный Vogue остался в прошлой жизни.
Как всё начиналось? Сейчас я уже не помню. После многочисленных лекарств, которые я принимаю и по сей день, у меня большие проблемы с памятью. Но моя собственная книга мне в помощь. Цитирую оттуда.
"Анорексия пришла в мою жизнь этим летом. Это было обычное жаркое московское лето. Я только вышла замуж и вернулась в родную, но нелюбимую страну ждать фэмили-реюнион-визу. Поселилась в однушке с бывшим мужем и не бывшим ребёнком. С моей дочкой Ксюшей, которой на тот момент было 4,5 года и с которой последние полгода я не жила.В общем, да, я уехала "в заграницу" и больше не вернулась. Точнее, вернулась вот, чтобы поставить последнюю точку в своём романе с Россией и улететь за горизонты иностранного счастья. Вместе со счастьем и видом на жительство я обрела и анорексиюОгромный мир со всеми его неразрешимыми проблемами и противоречиями сузился в моём сознании до одного простого вопроса: "Есть или не есть?"
В общем, как вы можете догадаться, я всё время выбирала не есть. Это было медленное самоубийство. За каждый срыв я наказывала себя: тушила сигаретные окурки о запястья.
Шрамов на руках становилось всё больше, а пространства для отступления — всё меньше. Со всех сторон на меня наступали проблемы. Мне было больно сидеть на своих костях на парах в бизнес-школе. В ресторанах, где бывали мы с мужем, всё чаще после небольшой порции салата у меня начиналась рвота. Обмороки стали обычным явлением в моей жизни.
Боль. Она была словно Лонг-Айленд. Или Лонг-Айленда было в моей жизни слишком много.
...Выздоровление. Оно наступило не в клинике, а значительно позже. Из клиники я вышла опустошённой. Чёрные джинсы. Чёрная футболка. Наушники. Ни слова мужу. Чёрная полоса продолжается.
Если раньше моя жизнь напоминала фильм "Реквием по мечте", то теперь она напоминала "Поколение прозака*". Прозак на завтрак, обед и ужин. Ни эмоций, ни слов, ни продолжения учёбы, ни писательской карьеры. Только есть, спать и телевизор.
Я не помню, как долго продолжался этот период моей жизни. Я назвала его "с широко закрытыми глазами". Но однажды я выкинула весь прозак и пошла в бизнес-школу. С большим трудом я окончила курс и получила диплом, набрав 52 балла из 100 возможных.
О выздоровлении говорить было ещё рано. Вокруг была такая чудовищная пустота и неприятие окружающих, что хотелось раствориться в этой пустоте.
У меня не было ничего. Но была надежда. И я взяла билет в один конец в Португалию, решив начать новую жизнь в новой стране. Я уехала совершенно одна. Муж остался в Швейцарии, дочь — в Москве.
Я прожила в Португалии год и проработала в отеле, в отделе маркетинга.
Сейчас я вешу 43 килограмма. И уже получила предложение от издательства написать вторую книгу — об излечении от анорексии. Кстати, продолжение своей истории я буду писать уже в Африке. Мы решили воссоединиться с мужем и переехать в Анголу, бывшую португальскую колонию.
*Прозак — антидепрессант. В литературе стал неким символом сильных переживаний, с которыми можно справиться лишь с помощью лекарств.