"Вдруг у кого-то ёкнет сердце": видеограф Денис Штейн — о том, как и зачем снимает уникальные фильмы о животных

Благодаря ему многие впервые увидели ресницы и нос любопытной лосихи на расстоянии вытянутой руки и узнали историю трагически погибшей семьи лебедей. Денис Штейн снимает природу Калининградской области с помощью самодельных беспилотников и ловит уникальные кадры. Инженер рассказал "Клопс" о переезде из Казахстана, любви к электронике и о том, как прогуливал школу.

"Вы знали, что из пчелы можно сделать радиоприёмник?"

— Денис, вы часто снимаете животных, в какой момент вы их по-настоящему полюбили?

— Тяга к животным появилась в детском саду. Меня постоянно кусали пчёлы и пауки. Все дети как дети, играли в беседке или в песочнице, а я лез куда-то в заросли, собирал цветки и пчёл в коробочки. Вы знали, что из пчелы можно сделать радиоприёмник? В коробок засунешь — она будет жужжать. Вот такие идеи приходили! 

Я догадался облизывать пыльцу с пчелы, попробовал сладкий нектар. Естественно, она меня укусила. Я не знаю, есть ли ещё ребёнок, которого так часто кусали насекомые... В садике родителям постоянно говорили: ваш сын был у врача. 

Как-то я принёс пчёл домой, они покусали сестру, расползались по квартире. Интересное детство было. Видимо, это такой врождённый дефект (смеётся).

Когда я стал старше, тяга к природе и её изучению сохранилась. На берегу реки Тобол велись археологические раскопки. Я сбегал со школы, прогуливал целый месяц, искал глиняную посуду, находил то, что пропустили археологи. На реке были плотины, когда вода уходила, рыба оставалась на суше. Я собирал её с кустов, находил раков с оранжевой икрой. Домой не приносил, чтобы не узнали, что я прогуливаю.

— А когда вы узнали об электронике и начали что-то мастерить?

— Я ещё учился в шестом классе, когда отец мне и брату показал, как паять, мы очень просили. Папа работал в областном передающем центре, у него было радиотехническое образование, дома — целая лаборатория с приборами. Мы делали свои первые устройства: приёмники, блоки питания. Сейчас, конечно, это всё выглядело бы примитивно, мы использовали картонки, вырезали детали из консервных банок.

Я приносил эти приборы на школьные выставки, меня даже награждали. Тогда ведь гаджетов не было, мне стало интересно изобретать их самостоятельно. 

Не освой я тогда электронику, ничего этого не было бы: ни дронов, ни лосей, ни облаков.

"Нечего было есть, нам приходилось ставить петли на зайцев"

— Вы сам из Казахстана, как оказались в Калининградской области?

— Так получилось, что мы приехали из Казахстана в Калининградскую область в конце 1998 года. Мне было 17 лет. Мы ехали на своей машине, на "Москвиче. Мой отец его переделал, там был люк от "Икаруса", окна сзади. Своеобразная и узнаваемая машина была, каждый гаишник её останавливал, потому что ни у кого такой не было.

Все уезжали из Казахстана в то время, тяжёлый был год, кризис, зарплаты не платили. Непонятны были перспективы. Я не знаю, почему именно сюда, за тридевять земель, через всю Россию. Мой дед, полковник в отставке, воевал где-то под Гусевом. У него хранились открытки отсюда. У меня немецкая фамилия, есть что-то в крови немецкое, наверное, но цели перебраться в Германию у нас никогда не было.

Мы впятером, мама, папа, я, брат и сестра, уехали с Северного Казахстана в декабре, были морозы на Урале -40. Поступок очень смелый. Как ни странно, мы доехали, и у нас почему-то отобрали машину на таможне в Кибартае. 

— Вас здесь кто-то ждал, было где остановиться?

— Мы всё продали в Казахстане, и у нас оставалось полторы тысячи долларов, на которые ничего толком нельзя было купить. В итоге мы остановились на заброшенном хуторе возле реки Неман в Славском районе, в посёлке Приваловка. Это забытое богом место на отшибе. Там и сейчас очень глухо. 

Нас привели, показали немецкий дом без окон, без дверей, он стоял пустой лет 30. Местный дед-литовец, помог нам, соорудили печку, забили окна полиэтиленом и зимовали. 

Честно говоря, нечего было есть. Дошло до того, что нам приходилось ставить петли на зайцев. Это был самый тяжёлый период в моей жизни. 

Через год я потерял отца, у него случился инсульт. Мы с мамой поехали искать жильё и нашли подходящее в посёлке Мысовка. Там тоже был немецкий дом, но в лучшем состоянии. Мы заняли деньги и купили его, там и осели. Мне пришлось заканчивать 11-й класс там, в Прохладненской средней школе.

— А что было после школы, вы пошли учиться?

— Когда я попал в школу, мне оставалось до конца несколько месяцев. Каким-то образом я доучился, хотя было тяжело, учитывая все эти события. Мне предложили там работать. Я сначала вёл туристический кружок, мы ходили в походы. Жизнь начала постепенно налаживаться. Мама тоже работала в школе завхозом и учителем черчения, зарплаты были маленькие. 

Я считаю себя инженером не по образованию, а по образу жизни. У меня есть единственное образование — социальный работник, педагог. Я закончил колледж культуры и искусств в Советске с красным дипломом. Работал в школе, вёл уроки информатики и радиотехнический кружок. Я бы и ещё учился, но жизнь бросила в такую яму, что не было выбора.

"Ремонтировал практически всё, что включается в розетку"

— Долго проработали в школе?

— Я понимал, что нужно выбираться и двигаться дальше. Деревня — это хорошо, но я человек городской, хоть тишина и затянула. Мне предложили работать в Славске в администрации. Там открыли учётно-финансовый центр с большим количеством компьютеров. Я налаживал их работу, настраивал сеть, ездил по посёлкам, заправлял принтеры. Снимал квартиру в Славске, ходил в костюме с белой рубашкой. Это был 2005 год.

Три раза в день ходил автобус из Славска в Мысовку, в этом была романтика. Как-то автобус загорелся, дым валил с боков. Водитель говорит: "Не бойся, поедем дальше".

У меня была плёночная "Смена", мне с юности нравилось снимать. Году в 2006 появилась цифровая "мыльница". Я почувствовал тягу к этому, ходил и видел кадры.

Я поработал несколько лет в администрации Славска и понял, что надо перебираться в Калининград. Когда переехал, ремонтировал практически всё, что включается в розетку. Последние несколько лет я работаю в компании, которая разрабатывает оборудование для яхт. Живу в посёлке Взморье.

— А жену в какой момент встретили?

— Я жену встретил ещё в Мысовке. Посёлок маленький, наверное, это естественно, что я её там нашёл. Дочка родилась в 2008-м, сын — в 2014-м. 

— Дети тоже интересуются электроникой и животными?

— Сыну и дочке я показывал, как паять, устройства собирали. Дочке это всё интересно, ещё она любит животных. Мы поедем на речку, а она ловит жаб и лягушек. Я в её возрасте тоже так делал. Сын пока маленький и очень активный, темпераментный.

Буду обучать детей, если им будет интересно. Я считаю, что изучение электроники — это перспективно, потому что чем дальше мы движемся, тем больше мы зависим от неё. Моя цель как родителя — показать ребёнку, что умею. 

Кстати, они первыми видят мои фильмы, поддерживают меня.

"Я сделал свой первый деревянный дрон и назвал его Буратино"

— Давайте поговорим о ваших фильмах. Как вообще решили их снимать?

— Как приезжий человек, я могу дать оценку этому региону. Я увидел, что он не имеет аналогов не то что в России, а в целом мире. Попробуй найди на Земле место, где такое разнообразие всего. Я стал снимать и фотографировать пейзажи, потом я прочитал, какие животные обитают в области, и решил их снять. Хотел снимать близко, мечтал посмотреть, что они будут делать при контакте с дроном. Например, вдруг лось подумает, что это большая муха?

— Вы ведь сами конструируете дроны? Помните первый беспилотник?

— Девять-десять назад не было запчастей, не говоря уже про готовые дроны. Чтобы сделать полётный контроллер, приходилось выпаивать датчики из игровых приставок и собирать самостоятельно. Системы стабилизации не было. Если посмотреть старые видео, видна тряска. Литературы на эту тему не было, многое приходилось изучать и придумывать самому. 

Я сделал свой первый деревянный дрон, купил досочки, скрепил крестом. Называл его Буратино. Когда первый раз запустил его в воздух, он сразу упал в траву. Я интуитивно пытался понять, что делать, как им управлять. Если дать мой старый дрон нынешним пилотам, они тоже его разобьют. 

Когда я научился управлять дроном без риска покалечить себя и окружающих, стал вешать камеру. Это был большой прорыв.

— Вы всегда снимаете с высоты на самодельную технику?

— У меня есть один заводской складной дрон, он удобен для прогулок. Съёмка каждого вида животных требует разной техники. Тут надо быть творчески и технически образованным, нужно изучать повадки животных.

— А как звери реагировали?

— От голубя до лося — все реагируют по-разному. Голуби и стрижи, например, собираются в плотное кольцо и летают вокруг дрона. Они видят угрозу с воздуха, у них такая защитная реакция. Это самые безбашенные пилоты среди пернатых, они подрезают. Как у нас на дорогах области есть агрессивные водители.

— Вы же однажды даже подружились с лосихой с помощью дрона...

— Чтобы найти лосей, ушло несколько лет. Первая лосиха, которую я встретил, попыталась схватить дрон. Я тогда решил, что вообще все лоси так реагируют. Я вовремя среагировал, и техника не упала в болото. Мы с ней подружились.

В следующий раз я её уже встретил с детёнышем через год в тех же местах. Она уже не подходила к дрону, но как будто помнила ту встречу. У неё отложилось, что угрозы нет. Я снял, как она бегает рысцой, малыш хвостиком бегал за мамой. Это уникальная съёмка, они так забавно поджимали уши. Лосиный мир оказался удивительным.

"Когда я увидел мёртвых лебедей, у меня был шок"

— Многим запомнилась трагическая история с убийством семьи лебедей. Как вы выбирали птиц для съёмки?

— Озерцо, где поселилось пара лебедей, находится у посёлка Логвино. Я как-то проезжал и заметил, что они строят гнездо. Тогда щёлкнула мысль, что было бы неплохо снять все этапы, как появляется потомство. Я целый год с весны ездил и снимал их. Пара ко мне быстро привыкла, потом я мог свободно подлетать, снимать малышей, когда они появились. Птенцы прятались к маме под крыло. Я приезжал каждые две недели, они очень быстро росли. Конечная цель была снять, как они начнут летать. 

Однажды я нашёл их убитыми. Такие случаи очень часты в сезон охоты. Это делается ради забавы, я не знаю, зачем в наше время нужна охота. Если человек с ружьём, собаками и дронами, то это бойня. 

Я увидел птиц. У меня был шок, я понял, что фильма не будет. Но потом решил, что, наоборот, надо сделать. Возможно, в ком-то из охотников он разбудит какие-то чувства, давно забытые. Вдруг у кого-то ёкнет сердце.

— Вы замечаете в регионе браконьеров?

— Здесь богатый животный мир, и я постоянно снимаю факты браконьерства. К сожалению, сельское хозяйство ведётся в Калининградской области без оглядки на природу. Раньше я думал, что заросшие бурьяном поля надо осваивать. Сейчас я думаю, что пусть стоят, это корм для лосей и косуль. На реке Нельме отравили рыбу. Люди не задумываются, что они делают. 

— Расскажите о какой-нибудь сложной и азартной съёмке.

— С белохвостыми орланами я долгое время не мог подружиться. Как-то я увидел их над болотами. Они кричали, как в вестернах. Они реагировали на беспилотник агрессивно. Это воздушные асы. 

В первый день я сразу же сдался, чтобы не потерять дрон. Потом я придумал стратегию: уходил от орлана в сторону и резко набирал высоту. Птица ведь вертикально подняться не может. Это было единственное моё техническое преимущество. В итоге я им быстро стал неинтересен. Они отказались от атак, и я стал летать среди них. 

Была забавная ситуация: я снимал орлана над лесом, а внизу стояли лось и косуля. Получился уникальный кадр с тремя животными. Это подарок судьбы и большой восторг, специально такое не придумаешь.

"Если я мог бы жить двести лет, я бы постоянно изучал что-то"

— Кто угодно может купить дрон и пойти снимать?

— Это не просто камера — взял и щёлкаешь. Если дрон массой три килограмма попадёт в турбину двигателя пассажирского лайнера, произойдёт отказ двигателя. Есть предпосылки для крупного происшествия. Если человек купит дрон, не имея опыта, он расшибёт его об дерево. Нужно постепенно учиться им управлять.

Штраф за запуск беспилотника без разрешения составляет до 50 тысяч рублей. Кругом границы и режимные объекты. Нужно чётко осознавать, как не попасть под ответственность. У нас часто дела возбуждаются по факту полётов. 

Если вес аппарата превышает 250 граммов, его нужно поставить его на учёт в Росавицаии. Присвоят номер, который надо нанести на аппарат. Нужно брать разрешение на полёты. Если летает в городе, то у администрации. Процедура такая же, как если бы ты взлетал на "Боинге" с пассажирами.

— А вы отдыхаете как-то ещё, если не снимаете?

— Рыбалку люблю. Это образно говоря, потому что всю рыбу я обычно отпускаю назад. Домой приезжаю без рыбы, но с забитой картой памяти.

Я стараюсь СМИ не читать, новости не смотреть. Знаете, как у Конана Дойля Шерлок Холмс старался держать в голове только то, что ему нужно. Ему неважно было даже, кто там сейчас у руля Англии находится. Так и я.

Я постоянно что-то изучаю и читаю, у меня ведь такой творческий и технический процесс, от металлообработки до электроники. Если я мог бы жить 200 лет, я бы постоянно изучал что-то, не было бы конца и края этому. Нужно всю жизнь учиться. Я думаю, что я всё это смогу применить..

— Что в планах по съёмкам?

— Я уже девять лет снимаю Славский район, думаю, что смогу сделать обзорный фильм. Хочу когда-нибудь сделать двухчасовой документальный фильм о Калининградской области.

Я уже снял практически всех животных. Неплохо было бы найти рысь, их всего несколько штук в нашем регионе.

— Есть ли у вас какое-то важное правило жизни?

— У меня есть установка, что качественные вещи невозможно сделать быстро. У меня съёмки длятся годами. Может показаться, что я просто приехал и снял. На самом деле, в монтаж идёт менее 1%. Брака много, но это неизбежно. Многие вещи удаются случайно.

Какой бы ни был талантливый человек, невозможно заставить лосиху подойти и проявить любопытство. Моя задача — оказаться в нужном месте в нужное время. А там уже всё будет развиваться по неизвестному волшебному сценарию.

Денис Штейн стал лауреатом международного конкурса имени Дюка де Ришелье за видеоролики о лебедях, орланах и других представителях флоры и фауны региона.