"Была жизнь — и нет её": Елена Белая рассказала о домашнем аресте и ошибках своих коллег

Бывшая и. о. главврача роддома №4 Елена Белая, обвиняемая в организации убийства новорождённого, дала эксклюзивное интервью "Клопс". Она рассказала о том, как два года живёт под следствием и в чём винит своих коллег.

О рождении ребёнка и действиях врачей

— Вы не отрицаете, что ребёнок родился живой и первую помощь ему оказали сотрудники вашего роддома. Что, по-вашему, они сделали не так?

— Ребёнок родился живой, я этого не отрицаю. Я пришла на работу в 8:40 и, узнав о состоянии ребёнка и действиях моих коллег, пришла в ужас. Этим объясняется моё эмоциональное состояние в разговоре с врачами, которые говорят, что я кричала на них. Когда приехала бригада специалистов РПЦ, ребёнок уже находился в терминальном нетранспортабельном состоянии. 

За ошибки лечащих врачей в итоге всегда спрашивают с руководителя. Так оно сейчас и происходит.

Основную реанимационную помощь ребёнку оказывала доктор Кисель, которая, к сожалению, скорее всего, переоценила свои возможности и поэтому своевременно не вызвала консультативно-выездную бригаду РПЦ. 

Могла ли она оценить состояние ребёнка и понять, что у неё недостаточно знаний и опыта для спасения новорождённого? Могла! Я считаю, что Ахмедову категорически нельзя было принимать для родоразрешения в нашем роддоме. 

Её нужно было направить в региональный перинатальный центр — учреждение более высокого уровня, где есть квалифицированные специалисты и соответствующее оборудование. 

— Разве это могло стать причиной смерти новорождённого? 

— Роддом №4 находится от перинатального центра максимум в десяти минутах езды на машине. Не надо ничего выдумывать, необходимо просто следовать инструкции, утверждённой Минздравом России. Действия врачей в каждой конкретной ситуации чётко регламентированы. Так и здесь, согласно Протоколу ведения преждевременных родов от 2013 года, есть последовательность оказания медицинской помощи, которая в случае с Ахмедовой, на мой взгляд, была практически полностью не соблюдена. Рожениц на 24-й неделе беременности должны направлять в перинатальный центр, где есть подходящие для этого возможности. Из-за принятия решений, противоречащих требованиям федеральных приказов и протоколов, и возникают случаи, когда родившийся в тяжёлом состоянии ребёнок практически не имеет шансов выжить. 

О документации

— Почему реанимационные действия, которые проводила Сушкевич, не занесены в медицинскую документацию?

— Её оформляла лечащий врач Кисель, а контроль за этим возлагался на завотделением Косареву. В ПИТе (палата интенсивной терапии — ред.) я увидела практически пустую историю развития новорождённого, предположила, что доктора не успели оформить документ, и просила привести его в порядок — внести недостающие показатели: артериальное давление в динамике, пульс, температура и т. д.

— Зачем вы просили Широкую и других медиков переделывать медицинские документы и писать, что ребёнок родился мёртвым, когда он был ещё жив?

— Напомню, что в части изменения меддокументации мне первоначально предъявили обвинения, но затем следователи их сняли, так как они не нашли подтверждения. 

Когда я собрала в кабинете своих коллег, у нас был разговор, часть которого можно услышать на представленной в суде записи. Но она представлена в неполном объёме. 

Сначала я спросила: "Что вы собираетесь делать с этой ситуацией?" Тогда мне было озвучено предложение от коллег — переделать историю ребенка, записав его антенаталом, то есть мертворождённым. На записи, которую Соколова вела в кабинете, этого предложения нет.

— Объясните несколько фраз, произнесённых именно вами на собрании. Такую, например: "Садимся и переписываем историю! И делаем антенатала". 

— Делаем антенаталом — значит, согласиться с предложением коллег и записать, что ребёнок родился мертворождённым. Но я была не согласна с таким предложением, о чём всем присутствующим на собрании и сказала. Эта фраза из записи вырвана из контекста и не отражает объективного содержания разговора.

— А это: "Значит, скажете, что умер при перевозке, или что хотите, то и говорите!" и "зачем вы женщине сказали, что он живой, когда он у вас был вообще никакой?"

— Я сказала Ахмедовой всё как есть: что ребёнок в очень плохом состоянии, показатели не улучшаются и с каждой минутой увеличивают шансы его смерти. Неизвестно, выживет он или нет. Если такое состояние длится несколько часов, то неминуемо приводит к разрушению высших отделов головного мозга. Ребёнок в случае выживания становится глубоким инвалидом.

Ахмедова сказала, что врач Кисель сказала ей, что родился живой мальчик, который мало весит. Я возмутилась и спросила доктора: зачем вы это сказали при том, что четыре часа не было положительной динамики, а шансы выжить у ребёнка равны нулю?

Она не возразила мне и не сказала, что спасёт и выходит ребёнка. Я увидела лишь беспокойство, как она скажет матери, что мальчик не выжил, если раньше она сказала совсем другое.

О магнии и причине смерти 

— В органах младенца обнаружено большое количество магния сульфата. Откуда он взялся?

— После спектрографической экспертизы обнаружено превышение четырёх микроэлементов: магния, цинка, железа и меди. Но в ней нет выводов о том, что какие-либо концентрации микроэлементов токсичны.  Магний — микроэлемент, содержащийся в воде, продуктах и витаминах, которые в том числе принимала Ахмедова. Ни я, ни Сушкевич не давали распоряжение вводить магния сульфат и не вводили его.

Смертельная доза магния определяется в плазме крови, которую никто не исследовал. А является ли токсичной концентрация магния, которая обнаружена в тканях органов, эта экспертиза сказать не может. Таких данных нет и в литературе, на которую ссылаются эксперты из Санкт-Петербурга

— Тогда какова причина смерти ребёнка? 

— Сведения о причине смерти содержатся в заключении №4 335 от 6 декабря 2018 года Калининградского бюро судебно-медицинской экспертизы. По результатам СМЭ, это болезнь гиалиновых мембран новорождённого (тяжёлое расстройство дыхания у недоношенных детей — ред.), которая обусловлена глубокой незрелостью. И множество сопутствующих тяжёлых состояний, несовместимых с жизнью. 

— Сотрудницы роддома утверждают, что вы говорили им "экспертиза будет какая надо" — что вы имели ввиду?

— Такого сотрудникам роддома я не говорила.

О ещё одном умершем мальчике

— Что за история с недоношенным мальчиком Фесько (фамилия изменена — ред.), о котором вы несколько раз упоминали на собрании. Что случилось с этим ребёнком?

— Новорождённый Фесько с экстремально низкой массой тела умер от незрелости внутренних органов и генерализации внутриутробной инфекции. Разглашать подробности о ребёнке я считаю некорректным.

— На собрании вы не раз произносите, что вы "неоднократно об этом говорили!" "В очередной раз меня не поставили в известность", "подставили в очередной раз", "одно и то же". О чём идёт речь?

— На лечебно-контрольных комиссиях в минздраве Калининградской области её члены неоднократно делали замечания по ведению историй. Эти замечания разбирались и в нашем учреждении с заведующими отделений и врачами.

О жизни вне следствия

— Прокомментируйте высказывание Рошаля, который сначала заступался за вас и Элину Сушкевич, а затем предложил лишить вас врачебного диплома.

— Леонид Михайлович был возмущён отношением к ведению медицинской документации ребёнка Ахмедовой, но за неё отвечала Косарева. Полностью с ним согласна. Лишать диплома в этой ситуации надо не меня.

— Как вы живёте эти два года? О чём сожалеете больше всего?

— Вы знаете, когда на тебя надевают браслет арестанта, ты как бы переносишься совсем в другую реальность. Была жизнь — и нет её. Весь мир сузился до масштабов квартиры и маршрута прогулки. Это шок. Подобные ощущения можно было прочувствовать на себе во время самоизоляции. Думаю, многие поймут, о чём я говорю.

Здесь главное не впасть в глубокую депрессию. Раньше у меня не было свободной  минуты, всё было расписано и посвящено работе, вечером я просто валилась с ног… 

Теперь настало время раздумий о жизни, о добре и зле, время книг, разговоров с сыном, совершенствования английского, навыков кулинарии и ремонта квартиры, общения с преданными друзьями в рамках разрешённого. В общем, тоже жизнь, с надеждой на разум и справедливость. Но другая. Как весь мир после пандемии, так и я теперь никогда не стану прежней.  

А жалеть?.. Сожалею только о том, что до ареста практически жила работой, на износ, и не здорово разбиралась в тех, кто меня окружает. За отдельных коллег из роддома мне очень стыдно и обидно. Они откровенно лгут, пытаясь сделать меня монстром в глазах окружающих.

Одни лгут, боясь ответственности за свой непрофессионализм, на который я им неоднократно указывала. Пытаются переложить на меня свою вину в гибели ребёнка. Другие мстят и сводят личные счёты, поскольку претендовали на должность главврача. С тех пор записывали мои разговоры и пытались вставлять палки в колёса. Некоторые лгут, чтобы устранить жёсткого руководителя, который требует новых подходов к работе вместо привычных.

— У вас сын-подросток, какие у вас с ним отношения, он поддерживает вас?

— Это самый больной вопрос для меня. В этой ситуации ему тяжелее всех. Его жизнь тоже перевернулась. Он сразу стал взрослее, серьёзнее, поначалу сильно замкнулся в себе. Видно было, как ему тяжело психологически. Но поддержали родные и близкие, многочисленные друзья и товарищи в школе. Он во всём поддерживает меня и не верит в ту грязь, которую льют на меня некоторые СМИ. Эти два года как никогда сблизили нас.

Бывшего и. о. главврача роддома № 4 Елену Белую и неонатолога регионального перинатального центра Элину Сушкевич судят за убийство недоношенного новорождённого в ноябре 2018 года. По версии следствия, Сушкевич по указанию Белой ввела младенцу смертельную дозу сульфата магния. Процесс начался летом. Подробно о следствии и судебных слушаниях можно прочитать в материалах "Клопс".