Ректор БФУ им. Канта: Чтобы здесь и сейчас увидеть будущее, надо смотреть не на роботы и новые истребители, а на детей

Ректор БФУ им. Канта Александр Фёдоров в интервью “Клопс” рассказал, почему назвал свою первую открытую встречу со студентами скучной, об освоении 16 гектаров земли в центре Калининграда и о том, когда классические аудитории превратятся в коворкинги и open space.

 Долг гражданина: поправить государство, когда оно ошибается

— В начале февраля вы взорвали медиа своими заявлениями относительно долга студентов. Вас удивило, что студенты интересовались обязательствами государства перед ними, а не тем, что они должны сделать для государства. Как вам реакция, которая последовала после ваших слов?

— Хороший социальный эксперимент получился, вы не находите? Мы получили отличный практически общефедеральный срез мнений и убеждений. Во-первых, это были не просто слова, это была моя позиция. Почему мы не можем говорить о том, что между гражданином и государством существуют долговые обязательства? Долг может быть не просто обязательством ради исполнения директив, он может быть взаимным. Долг гражданина: поправить государство, когда оно ошибается, и указать на то, что оно делает не так. Долг гражданина может быть и в том, чтобы говорить государству, как развиваться и куда двигаться.

— Ещё одна цитата из вашего выступления. Вы заявили, что “вся воспитательная работа образовательной организации может быть выстроена в рамках пропаганды семейных ценностей в достаточно жёсткой установке насчёт того, что рождение детей — это твой долг”.

— Когда у нас в одном ряду появляются слова: долг, дети и пропаганда — все вдруг страшно возбуждаются и начинают говорить глупости. Никто никого не призывал идти рожать. Я — сторонник персонального успеха. Человек может быть успешен по-разному — это как раз нормальная позиция. Для кого-то рождение ребенка – это успех, потому что это одно из самых интересных событий в жизни. Я не говорил о том, что сейчас всех надо заставить рожать — так интерпретировать мои слова может только не очень образованный человек, у которого отсутствуют навыки критического мышления. Ещё раз. Единственный ресурс по управлению будущим, которым располагает любое государство и человечество вообще, — это дети. Когда мы хотим прямо здесь и сейчас увидеть будущее, мы должны посмотреть не на новые истребители, роботы или искусственный интеллект, надо посмотреть на детей. Это и есть постоянно воспроизводящееся будущее, мы уже живём. Все дети разные. Есть те, которые направлены на сохранение традиций; есть решающие дети, которые направлены на создание новых, и они всегда борются с тем, что уже есть. Есть дети-инноватики, которые вообще разрушают все существующие традиции и создают что-то абсолютно новое, а есть те, кто уравновешивает. Именно поэтому обмен мнениями и убеждениями очень важен. Здесь как раз и получается то, что называется конвенцией поколений. Это обмен ценностями. Как раз к этому обмену ценностей было предложено сделать шаг. Вот эта достаточно консервативная и не очень приятная на слух позиция о том, что гражданин и государство должны работать по программе долга и ответственности друг перед другом, она заставляет задуматься и предложить свою позицию. Какая она? Мы ничего не должны государству?

— Вы услышали позицию студентов относительно долга?

— Я не услышал, за исключением двух позиций, ничего, что давало бы возможности для развития. Сейчас наш вуз переживает период становления стратегии, основным лейтмотивом которой будет восходящее и опережающее развитие на ближайшие пять лет. У нас есть студентка Евгения Смирнова – лидер одного из студенческих сообществ, которая три месяца назад предложила обратиться в региональные органы власти с тем, чтобы студенты получили 25-процентную льготу на проезд. Это была очень хорошая инициатива. Девушка — молодец. Плохо, что вуз до сих пор этого не сделал, плохо, что не сделал профком или студсовет.

10 миллионов на поддержку студенческих инициатив

— Может, это связано с тем, что сейчас студент много лет не мог глобально повлиять на какие-то процессы?

— Как раз сейчас мы этим занимаемся, чтобы сломать это странное убеждение. Мы предложили создать систему региональных студенческих сообществ. Ребята смогут предложить свои направления деятельности, а мы поддержим их грантом. БФУ ежегодно будет выделять до 10 млн рублей на поддержку студенческих инициатив, здесь будет не только КВН. К слову, главная задача которого — быть смешным на самом деле, и тогда его стоит поддерживать.

— А вам смешно?

— Я пока не понял. Особой радости не доставило, но мы их поддержали. Они поехали туда, куда они поехали (на фестиваль команд КВН в Сочи — ред.). Спасибо, кстати, Андрею Юрьевичу Горохову, который тоже является спонсором. Мы и дальше будем поддерживать, если будет кого. Сейчас наша задача, чтобы услышали тех, кого не слышат, или, наоборот, тех, кто сильно кричит. Чтобы они предложили, если им есть что предложить. Например, я уже видел четыре группы студентов с реально сильными коммерческими предложениями по изменению городской среды, рекламной продукции университета, по помощи инвалидам. Это были действительно очень крутые проекты, которые озвучили на встрече со студентами. Всё остальное ушло в какие-то мелкие разборки. 

У нас будет создана очень серьёзная и внятная коммуникативная площадка для сбора абсолютно всех претензий, предложений, требований и идей от студентов. Сейчас отношения выглядят таким образом: мы пишем ректору письмо, ректор даёт распоряжение разобраться в ситуации и всё исправить, а дальше инициативная группа студентов, не дожидаясь ответа, пишет в прокуратуру. Дальше университет работает уже не со студентом, а с прокуратурой. Это желание добиться истины или публичности?

— Скорее публичности.

— Правильно, но публичность не меняет ситуации и не делает её прозрачной. Прозрачной ситуацию делает истина. Сейчас мы формируем комиссию по этике, в которую войдут в том числе и студенты. На эту комиссию мы будем выносить все сложные вопросы, которые у нас возникают на разных уровнях — между преподавателями, администрацией, студентами. От болтовни иногда хочется перейти к делу.

Вместо аудиторий — open space и коворкинги

— Вы уже не раз говорили в интервью о реконструкции учебных корпусов. Что конкретно планируется сделать?

— У нас сейчас запускается программа реконструкции имущественного комплекса. У нас не останется ни одной неотремонтированной аудитории, которая бы не была бы оснащена мультимедийной системой.

— Это будет принципиальное преобразование? Само пространство будет меняться?

— Это  новый дизайн образовательной среды. Мы не ставим задачу просто сделать косметический ремонт и заменить мебель. Большинство аудиторий превратится в проектные аудитории, большинство пространств — в open space, а большинство лабораторий – в пространства для коллективной научной работы. На это мы накладываем единую медийную систему, которая свяжет все аудитории вуза в единый комплекс.

— Что это значит?

— Понятно, что молодёжь должна прийти в вузы, это самое простое решение. А давайте ещё попробуем заставить измениться старшее поколение преподавателей? Образование — направление, в котором ты либо постоянно меняешься, либо нужно заняться чем-то другим. В течение двух лет мы сделаем обязательной частью каждого курса систему дистанционного и онлайн обучения. Нелепо предположить, что в течение следующих десяти лет обязательное присутствие в аудитории будет гарантией качества обучения. Если ты настроен на получение компетенций, то неважно, сидишь ли ты дома и смотришь лекцию преподавателя или присутствуешь в аудитории и пытаешься сопоставить себя с той средой, в которой ты находишься. Для нас важен результат. Важно, чтобы студенты ощущали, что вуз для них – это драйвер, который дает возможность сформировать управляемое и желаемое будущее, в котором можно и достигать персонального успеха, и рожать детей, и отдавать долг государству, и заставлять государство быть ответственным по отношению к гражданину.

—  Реально ли заставить старшее поколение стать гибче и подстроиться под новые обстоятельства? Или это всё-таки предстоит существенная смена кадров в университете?

—  Одно другого не исключает. Вопрос в другом: хорошо ли мы пробовали донести свою позицию до преподавателя, который сорок лет работает в вузе, о том, что вуз изменился, мир изменился и информация сейчас —  это только средство доставки, а не твоя личная сакральная ценность, которую ты даёшь аудитории и гордишься собой. У нас великолепно дело обстоит с возрастом научных работников. Это молодёжь, которая достигает прорывных результатов и уже способны формировать свою школу и воспитывать наследников. Скверно обстоит дело с преподавателями, многие из которых обладают уникальными компетенциями и таким бэкграундом, которым стоит гордиться любому вузу. Им тяжело переломить себя и встать на позицию молодого человека, которому, наверное, эта вся монументальность не очень впечатлительна, и попытаться понять, что сейчас очень важно перейти от нарратива к визуальным комплексам, и показать, каким образом схемы создают идею, а не расписывать её на трёхстах страницах текста. Вот это как раз та задача, которую мы будем решать в течение ближайших трёх лет.

— Со стороны порой кажется, что БФУ делает ставку на технические специальности, в стороне оставляя гуманитарные направления. Изменится ли тенденция?

— Это замечание правильное. Перед университетом стояла задача в рамках программы “5-100” очень быстро стать исследовательским университетом. Сейчас мы коллективно пришли к мнению, что эта задача не только не была выполнена, но и была неправильно сформулирована. Мы скорее представляем собой “поливерситет”, в котором и составляющая city university, и составляющая университета для жизни, и университета исследовательского, и университета образования равноценны. Просто в какой-то момент один из этих фреймов становится ярче. Гуманитаристика — это сейчас один из четырёх столпов, которые ложатся в основу новой стратегии университета и, по сути, будут менять его лицо. Гуманитаристика не может остаться традиционной. В ней должна появиться IT-составляющая. Cейчаc один из сложнейших проектов, который мы попробуем запустить в следующем учебном году совместно с философским факультетом МГУ, программа “Нейрофилософия”. Нейрокогнитивистика и философские исследования будут составлять там одно целое. Точно так же мы ставим задачу радикально обновить всю номенклатуру специальностей. Один только пример. Сейчас мы очень серьёзно думаем над тем, чтобы сформировать магистерскую программу “Балтика” по регионалистике, которая сосредоточилась бы на исследовании большого региона вокруг Балтийского моря — три-четыре языка на выбор, история, современная политика и социология.

— Вы упомянули про реорганизацию институтов? Зачем это нужно?

— Мы считаем сложившуюся из десяти институтов систему управления неэффективной. Институты маленькие, за исключением одного. В медицинском институте учится 1 600 человек, а есть институт живых систем, где учится 300 человек. По сути институт — это самостоятельная финансовая, кадровая единица, а сейчас принципы автономии очень условны. Мы сейчас думаем над тем, чтобы создать равновесную систему мощных институций. Нужно укрупнение и пересбор задач, но это открытый вопрос, он будет решаться только вместе с коллективом. Это делается в первую очередь для студентов.

— Мне кажется, что студентам не очень важно, в какой структуре они существуют: институт или это называется как-то иначе.

— А давайте спросим. Мне кажется, что самое главное, хорошо ли организован учебный процесс, хорошо ли читаются лекции, реальную ли компетенцию мы получаем, пока учимся. Как это называется — второй вопрос. Главное, что будет написано в дипломе, который ты потом понесёшь работодателю — вот это важно. Сейчас мы ставим перед собой задачу перенести все образовательные сервисы в цифровой формат: электронное расписание, зачётная книжка, ведомость. Мы сделали ещё одно простое действие, которое на самом деле очень сложное. Мы перешли к формированию электронного документооборота, которого до сих пор в университете нет. В апреле бумажные справки у нас исчезнут окончательно. Я надеюсь, что это создаст совершенно другой административный антураж, когда голубиная почта исчезает, и у тебя абсолютно вся история своих запросов, принятия решений и ответов на одном листе в компьютере. 

— Вы много говорите про изменения, обновление, реконструкцию, но при этом тот же юридический институт до сих пор не имеет собственного корпуса и размещается в Доме быта. Не чувствуете противоречия?

— У нас есть планы по освоению новых пространств. Например, вот этот кампусный комплекс (на Невского, 14, где расположен административный корпус — ред.) располагает на данный момент 16 гектарами земли, на которых ничего нет. Там есть исторический лес, кладбище, а ещё есть пространства, на которых мы будем строить новые комплексы общежитий и новый кампус. У нас сейчас в Калининграде 64 объекта собственности, из них 2/3 никак не может быть вписаны в современный учебный процесс. Наша задача в следующие пять лет создать 30 000 квадратных метров новых учебных пространств и 40 000 “квадратов” новых пространств для жизни студентов. Не только комнаты, но и коворкинги, открытые пространства, библиотеки. Начали обсуждать это с федеральным министерством, с ВЭБ и Газпромбанком. Мы — витрина России и сейчас мы начинаем проигрывать...как вы думаете, кто главный наш конкурент для привлечения иностранных студентов?

— Гданьск?

— Совершенно точно. Там в 2015 году было 50 ребят из Казахстана, а сейчас — 600. Это все те, кто проехал мимо нас. Хотя уверяю вас, немного напрягшись, мы можем предложить вполне качественное образование в том числе на английском языке. Сейчас у нас есть около десятка программ, в том числе и англоязычных, которые надо оживить; около двух десятков новых программ, которые мы вводим в нашу номенклатуру в 2020 и 2021 году. В 2021 году она у нас будет обновлена на 70%. Это будет новый свежий дизайн образовательных программ, но главная задача — чтобы любая образовательная программа заканчивалась реальным образовательным или научно-образовательным проектом, за которую не стыдно ни студенту, ни преподавателю.  

Работодатель должен разговаривать не с администрацией вуза, а со студентом

— На наблюдательном совете бизнес говорил о необходимости модернизации практик и дипломов. Якобы сейчас вуз предлагает не совсем то и не совсем тех.

— А вы бы послушали, что говорят наши студенты о работодателях: нас тут учили каким-то актуальным вещам, которые реально направлены на будущее, а мы попали в очень странные условия очень несовременных организаций. Вообще давайте работодатель будет разговаривать не с администрацией вуза, а со студентами, но не в момент их выпуска, а уже на втором курсе.

— Сейчас есть формат производственных практик. В чём новшество?

— Такой формат отомрёт в ближайшее время. Практика, которую засунули в конец третьего и четвёртого курса — это, извините за выражение, похороны практики, а не развитие. Она должна стать распределённой. Практика начинается со второго семестра первого курса. День в неделю студенту выделяется для его нахождения на потенциальном месте работы. Главная задача практики — это создать общий научно-образовательный проект. В течение года мы, например, решаем задачу, как заселить озеро лягушками и головастиками, которые там почему-то умерли. Такой подход позволяет сформировать те компетенции, которые в аудитории никогда не сформируешь.

— Какой процент выпускников трудоустраивается по специальности?

— 78% выпускников у нас трудоустраиваются в первый год после выпуска. Лучшее трудоустройство по специальности — это медики, педагоги и юристы. Только вопрос. Если бухгалтер начинает заниматься образовательной деятельностью, он не работает бухгалтером, но он учит. Это работа по профессии? Наверное. Поэтому нельзя жёстко связывать трудоустройство и диплом. Ближайшее будущее вообще отменит эту ситуацию. Главное – компетенции, которые мы получили, и то, как мы их наращиваем и трансформируем.

— На наблюдательном совете учредитель “Спар-Калининград” Олег Пономарёв с сожалением констатировал, что зачастую выпускники не обладают достаточным уровнем знаний английского языка. Поменяется ли что-то в этом направлении?

— В 2020-2021 учебном году существенно увеличим количество часов иностранного языка, на 25-30%. Если мы хотим участвовать в глобальной образовательной повестке, то практически каждая образовательная программа должна иметь свое английское зеркало. Мы должны признать, что сейчас без английского языка человек, выпускающийся из высшего учебного заведения, теряет половину своих преимуществ. Это прилично — знать иностранный язык, чтобы делать какие-то выводы о мире, глобальной повестке, и просто быть конкурентоспособным на рынке. 

— А изучение китайского, чтобы точно быть в тренде?

— Английский уже давно является глобальным коммуникатором, а китайский  последние десять лет только собирается иметь этот статус. Год назад, еще когда я был внешним куратором института образования, мы запустили программу по педагогике: английский плюс китайский. Сейчас вместе с китайскими партнёрами активно её развиваем. Но мы находимся в догоняющем положении, все наши соседи и Литва, и Польша, и Белоруссия давно имеют в своих составах институты Конфуция и мощные программы китайского языка. Сочетание английского и китайского языка дают удивительное конкурентное преимущество в будущей жизни, а учитывая, что Китай стал второй по значению глобальной цивилизацией, то желательно, чтобы язык конкурента кто-то знал.

— Вы выразили готовность к смене фирменного стиля и позиционирования университета. Не исключили использования названия “Кантиана” как ещё одного официального названия.

— Мы понимаем, что нужно ёмкое и чёткое название для вуза. Я работал в Нижегородском государственном педагогическом университете имени Козьмы Минина, а когда мы ввели официальное сокращение, то через два года, кроме как Мининский университет, никто из студентов его больше и не называл. Кантиана немножко может быть тяжеловато. Давайте вместе поищем что-то прорывное, что всегда будет в памяти. Может быть и получится. 

— Сейчас университет прорабатывает стратегию развития. На наблюдательном совете вы предложили сформулировать миссию БФУ им.Канта следующим образом: “Кантиана: объединяя времена и страны. От персонального успеха к национальному превосходству”. Вам не кажется, что идея национального превосходства не очень заботит современную молодёжь?

— Что плохого в том, что ты гордишься своей страной? К этому национальному превосходству ты идёшь через свой персональный успех. Если ты не успешен, то не успешна страна. Если каждый не стал тем, кем он хочет, значит, никакого процветания страны не будет. У нас  сегодня учатся студенты из 40 стран. Все они могут сказать, что  "Объединяя времена и страны"  - эта мысль и про них тоже. В конце концов, какая разница, в какой стране мы живём, если это всё вместе называется глобальная кооперация? Планета Земля либо движется к одной цели, либо рано или поздно себя уничтожит. Почему мы не можем вместе поискать историю развития? Кому-то нравится слово “долг”, кто-то понимает это, а кому-то оно радикально не нравится, в таком случае скажите, что для вас является ценностью? Тогда мы до чего-нибудь договоримся. Если будет с кем договариваться.