Руководитель Службы госохраны объектов культурного наследия Евгений Маслов рассказал "Клопс" о том, как выявляют памятники, борются с вандалами и сколько исторических домов отремонтируют до конца года.
— Евгений Александрович, как идёт работа по выявлению объектов культурного наследия?
— Процедура достаточно сложная и многоэтапная. Необходимо заявление от заинтересованной стороны, в котором указываются минимальные сведения об объекте: наименование, местоположение, предполагаемая датировка. Также нужно предоставить некоторые документы — перечень утверждён службой. Всё это необходимо для научно обоснованной и объективной экспертизы. В течение 90 дней рассматриваем вопрос о включении в список выявленных объектов культуры, если он решается положительно — объект подлежит государственной охране.
— И такое заявление может подать любой человек?
— Именно так. Любитель, профессионал, "народный мститель" — неважно, рассматриваем все заявления. Случается, что разведённая жена пытается признать объектом культурного наследия квартиру, которая досталась бывшему супругу. В порядке вещей, когда бывшие супруги не могут помириться друг с другом и пользуются нами для сведения счётов. Бывают вещи, связанные со стремлением заработать, для нас единственная гарантия — соблюдать процедуру.
— На каком основании объект признаётся историко-культурным памятником? Бывает, что мнение заинтересованных сторон не совпадает с позицией специалистов службы?
— Конечно. Регион у нас специфичный. Не все любители старины понимают, что такое историко-культурное наследие. Точки зрения и аргументы разные — многие относят к объектам истории и культуры всё довоенное, кто-то считает, что строения советской эпохи должны считаться памятниками, кто-то — нет.
Для меня памятник — это не только строение, скульптура, но в первую очередь уникальный объект. В прошлом году мы одного Ленина не включили в перечень официальных памятников — вообще ничего художественного нет в этой в скульптуре, а для некоторых граждан любой Ленин является объектом культуры. Пытались включить в перечень и бункеры времён Великой Отечественной войны. Понятно, это фортификационное сооружение, но уникального в нём мало, по такой логике и бомбоубежища нужно включать. Просили признать памятником дом в центре города — его включили в перечень выявленных объектов культуры.
Часто граждане аргументируют "включите, иначе снесут, что-то рядом построят". Но нужны другие причины — здание красивое, уникальное, сделано из редких стройматериалов, в нём жил известный человек.
Мы стремимся быть объективными, привлекать специалистов, рассматриваем разные точки зрения. Каждый объект обсуждаем на общественном совете при службе. В этом году рассмотрели двенадцать таких заявлений, ещё пять на очереди.
— В каких муниципалитетах граждане проявляют активность?
— Не считая Калининграда, больше всего в Черняховске — этот район области богат памятниками, некоторые ещё не выявлены. Там уникальное сообщество местных жителей. Они активны, весьма профессиональны, организованы. Это вызывает уважение. Благодаря инициативе жителей у нас появился объект культурного наследия федерального значения, который в предшествующие годы вряд ли кто-то додумался бы признать памятником архитектуры — это жилой комплекс "Пёстрый ряд" ("Камсвикус"). Мы сомневались, но историки рекомендовали включить его в федеральную категорию, и жильцы активно поддерживали. Сейчас от них раз в месяц, а то и чаще получаем вести. Молодцы — жить спокойно никому не дают, что и приятно.
— Сколько сейчас в Калининградской области выявленных объектов культурного наследия? Как идёт работа по составлению реестра памятников?
— По закону, чтобы попасть в реестр — федеральный, региональный или местный, нужно в течение года провести государственную экспертизу. Её стоимость — от 70 000 рублей. У нас сейчас полтысячи выявленных объектов, из них несколько сотен накопилось с прошлых лет. Раньше институт экспертизы не работал — не были аттестованы специалисты, до 2011 года не было положений. А потом сразу на все объекты не хватало средств. Возникает дилемма — либо включать объект в реестр, либо потратить эти деньги на ремонт какого-нибудь памятника.
Последние два года количество памятников, включённых в реестр, измерялось десятками, мы продолжаем эту работу. Сейчас приоритеты изменились — нужны средства на экспертизы охранных зон памятников.
— Вопрос о защитных и охранных зонах весьма серьёзный, в этом заинтересованы не только муниципалитеты области, но и бизнесмены. Как обстоят дела с проектированием таких территорий?
— Для начала проясним: охранные зоны постоянны, их устанавливают на разном расстоянии вокруг памятника, а защитная зона (такую норму ввели с 2016 года) — это временное ограничение. В последнем случае полностью запрещается хозяйственная деятельность вокруг объектов, для которых ещё не разработаны охранные зоны. Мудрая инициатива — заинтересованные лица, в том числе и бизнесмены, стали проявлять большую активность. В августе принят новый закон — до января 2020 года нужно для всех объектов культурного наследия разработать и утвердить охранные зоны. Это серьёзная организационная, научно-исследовательская и юридическая работа, требующая больших затрат. К примеру, проект зоны охраны у памятника МиГу в Калининграде стоит более 300 000 рублей, плюс ещё экспертиза порядка 200 000 рублей. А таких объектов — несколько сотен.
С памятниками регионального значения ситуация попроще — у 380 объектов утвердили границы территорий. За следующий год нужно обеспечить зоны охраны для 60 региональных памятников и порядка двадцати федеральных. Мы финансирование получили, ждём реакции от глав округов. Если вовремя не предоставят необходимую информацию, будут отвечать перед контрольными органами.
— Удалось ли привлечь бизнесменов к разработке охранных зон?
— Да. Мы внимательно рассматриваем экспертные заключениям, рекомендуем владельцам что-то исправить. Предприниматели сейчас гораздо активнее, чем органы местного самоуправления. На сегодняшний день у нас больше десяти таких бизнесменов, раньше не было никого.
— Жители обеспокоены тем, как проводится капитальный ремонт исторических домов. Многие критиковали, что после восстановления от памятника истории остаётся мало оригинального. Как идёт такая работа?
— Проекты капремонта объектов культурного наследия согласуются с нашей службой, работы проводят только лицензированные организации. Оригинальные архитектурные детали сохраняются. Но аварийные части нужно заменять, иногда целиком. Так, например, заменяется лепнина на фасаде дома №53 на Комсомольской.
Нужно чётко осознавать разницу между видами работ: есть ремонт, а есть реставрация. Мы не можем к лепнине на здании начала XX века относиться, как к фреске XIV столетия в Ферапонтовом монастыре. Там исключительные способы реставрации — впрыскиваются шприцами специальные растворы в каждый фрагмент, подбирают особую краску. А если у дома начала XX века полный физический износ фасада, вполне допускается в процессе ремонта заменить лепнину. Или так, или вообще ничего не делать и ждать, пока здание не признают аварийным. Жильцов расселят, а старый дом останется пустым — по закону его нельзя снести.
Можно было пойти по пути некоторых регионов России: делать не капитальный ремонт 30–50 объектов культурного наследия в год, а восстановить всего одно здание по реставрационным расценкам, для этого потребуется три-четыре года. Но у нас жилые дома — самая многочисленная категория объектов культурного наследия: порядка 35–36% от общего числа. В этом году у нас запланирован ремонт 53 памятников культуры. Не всё успеют до конца: где-то задерживается ремонт сетей, где-то фасадов, крыши, но в целом темпам и объёму работ с многоквартирными домами-памятниками наша служба очень рада.
— Одна из проблем — это вандалы. Насколько они распространены, удаётся ли привлечь их к ответственности?
— Увы, вандалы были, есть и будут. Что ими движет? Наверное, отсутствие мозгов в голове. По порче "Борющихся зубров" в полицию направлено заявление о возбуждении уголовного дела. Считаю, очень хорошо, что эта ситуация получила широкую огласку. На мой взгляд, большинство горожан адекватно оценило поведение этих людей, которые испортили памятник и объясняют это традицией. Обычно хулиганят дети — разрисовывают стены исторических фасадов, считают это искусством. Бывают и политические провокаторы. Недобросовестные граждане разрушили памятный знак Барклаю-де-Толли в Черняховском районе, там завели уголовное дело. Это не акт вандализма, обычное воровство — украли несколько пролётов ограждения плюс попытались найти мифический серебряный ларец с сердцем полководца. Есть и гробокопатели: люди прикрываются исследованиями, а на самом деле — обычные воры, расхищающие государственную собственность. Возбудили уголовное дело по факту ущерба памятнику археологии эпохи переселения народов в Гурьевском районе. "Археолог" работал там с металлодетектором. Посмотрим, что ему за это будет. Однако стоит признать: в основном граждане очень сознательные по отношению к памятникам культуры и истории.