Проверить, есть ли у вас онлайн-зависимость, очень просто: нужно отказаться от интернета на 30 дней

Наталья Крылова, медицинский психолог, заведующая отделением профилактики наркологических заболеваний наркологического диспансера Калининградской области рассказывает о новой эпидемии цифровых наркотиков и о любви, ставшей болезнью.

 

— Цифровая наркотизация, онлайн-зависимости, нехимические зависимости — насколько это серьёзно и опасно?

— Я думаю, что мы ещё не до конца осознали эту проблему. Статистики по онлайн-зависимости по Калининграду просто нет, её никто не собирает. Есть международное исследование, по которому самая печальная ситуация с интернет-зависимостями сложилась в Азии, особенно в Гонконге и Южной Корее. В последней уже созданы реабилитационные центры, в которых тысячи людей лечатся от цифровых зависимостей. Россия в рейтинге интернет-зависимых стран далеко не на первом месте. Но это потому, что в России ещё не оценили масштабы надвигающейся беды. Это вопрос времени.

Учёные сейчас говорят о новом цифровом сознании. Например, большинство молодых людей, воспитанных на интернете, не трудятся запоминать. И не понимают, зачем учить стихи, таблицу умножения и многое другое, если это можно нагуглить? Эта тенденция набирает рост. Я предполагаю, что мы с вами находимся в начале достаточно серьёзной эпидемии онлайн-зависимости.

— Получается, что все, кто работает на компьютере, — цифровые наркоманы?

— Нет. Студент, пишущий научную работу, шесть часов проведя в электронной библиотеке, не демонстрирует симптомов онлайн-зависимости. А вот если студент, вместо того чтобы пойти на лекции, шесть часов подряд режется "в танки" или сидит на порносайтах, делает это очень часто — например, каждый день, то уже есть повод задуматься.

По медицинским нормам подросток может пользоваться электронными гаджетами не больше полутора часов в день, взрослый человек — два часа. Под гаджетами в данном случае подразумеваются все электронные устройства: телефоны, планшеты, компьютеры, телевизоры. При превышении временных норм их использования, помимо психологических, начинаются проблемы со зрением, гиподинамия, искривление позвоночника и так далее.

— Где кончается интернет как работа и начинается интернет как зависимость?

— Цифровые зависимости очень коварны. Один из критериев — время, проведённое в интернете, и содержание сайтов, на которые потрачено это время. Как и при любых других зависимостях, онлайн-зависимые считают нормой то, что с ними происходит. Например, мужчина тридцати лет, проснувшись утром, ещё лёжа в постели, не идёт под душ или делать зарядку. Он тянется к телефону посмотреть новости в ленте друзей, а это уже симптом. Одна из моих пациенток не могла заставить себя встать с постели, пока она не полистает ленту. Если этого по каким-то причинам не происходило, она впадала в апатию. Только посмотрев ленту новостей своих друзей в одной из социальных сетей, она начинала жить. Чистила зубы, принимала душ, завтракала. За столом она снова погружалась в социальные сети.

За интернет-зависимостью часто кроются психические нарушения. Например, депрессия или неврозы. В этом случае человек с помощью интернета снимает свои тревоги, синдром гиперактивности и многое другое.

 

— Бегство от реальной жизни становится частью реальной жизни?

— Да. И когда вы ставите лайки, вы должны понимать, что можете оказать человеку серьёзную медвежью услугу.

— Каким образом?

— Поставленный под нашим постом лайк запускает процесс, конечный этап которого — выброс гормона счастья. В психологии есть такое понятие — психологическое поглаживание. Кто-то поставил вам лайк — например, за фотографию, которую сделали не вы, вы её просто разместили на своей страничке и не имеете к ней никакого отношения. Но лайк вам поставили. Кто-то из друзей вас психологически "погладил". Вам это приятно. Это позитивная оценка. Такая же, как мама говорит ребёнку: "Какой ты молодец!", и душа у ребёнка поёт. Но это другой лайк. Для того чтобы мама похвалила, надо что-то сделать. Убраться в комнате, получить хорошую оценку, сходить в магазин. Для того чтобы получить лайк в социальной сети, надо просто два раза кликнуть. То есть практически ничего. А наш организм — машина умная. Он быстро запоминает, где и как получить удовольствие с наименьшими энергетическими затратами. На этом и срабатывает интернет-зависимость.

Вот сейчас мы с вами сделаем селфи, один раз нажав на кнопку, и разместим фото в интернете, второй раз нажав на кнопку. И сразу пойдут лайки. И система автоматического оповещения в телефоне будет регулярно вам напоминать: а вот ещё одна хорошая оценочка, а вот ещё. Значит, меня помнят, меня смотрят, я нравлюсь и так далее...

 

— Поэтому люди выкладывают в интернет так много личной информации: свою еду, свои мысли о муже или жене...

— Ноги ещё выкладывают. Фотографируют сверху свои ноги. Такой вот тренд в соцсетях.

— Зачем устраивают этакий публичный моральный стриптиз?

— Ваша страничка в Facebook — отражение вашей личности. Вы делитесь с миром тем, что вас заботит. Кто-то тем, какие книги он прочитал и какие фильмы посмотрел, а кто-то — своими ногами, сфотографированными сверху. Это говорит об уровне психического развития и интеллекте.

Но есть ещё одна проблема. У нас есть потрясающие возможности для общения, созданные интернетом. Но это никак не решает жуткую проблему одиночества. Да, люди часто в интернете потрясающе открыты. Но это не мешает им оставаться одинокими.

Для многих сегодня общаться и знакомиться с другими людьми непреодолимо сложно. Если у человека есть трудности с этим, то соцсети для него благо. Такие сложности могут возникнуть, например, из-за каких-либо неудач в подростковом возрасте. В результате человек не может или не хочет общаться. Для таких людей общение в интернете является компенсаторным. Ему хочется рассказать что-то о себе, но он не может это сделать в межличностном общении. И тогда он начинает делиться этим в соцсетях. Чем очень часто пользуются мошенники, эксплуатирующие одиночество. Они втираются в доверие. Мол, как я тебя понимаю, я тоже через это прошёл и так далее. Сегодня в Калининграде, например, на эту удочку активно попадаются женщины около и за пятьдесят лет.

Соцсети пронизывают все возрастные категории, гендеры, но каждый ищет в соцсетях своё. Одинокие женщины после пятидесяти попадаются на фейковые страницы мужчин, которые моложе их на десять, пятнадцать лет. На фото, как правило, мужчина модельной внешности, с историей, специально написанной для женщины "50+". И таких женщин ко мне приходит очень много. Из-за одиночества они очень доверчивы.

— Зависимость от компьютерных игр больше характерна для молодёжи?

— Нет. Как правило, это человек среднего возраста. До тридцати.

— А зависимость от просмотра порно?

— Зависимость от порносайтов я не выделяю в отдельную категорию, есть зависимость от сайтов развлекательного характера. Но не все, кто посещает такие сайты, страдают онлайн-зависимостями. Посещение порносайтов может компенсировать неудовлетворённость, разнообразить отношения в паре.

 

— То есть порно — это не так плохо?

— Порно — это не плохо. И интернет — это не плохо, и никто не говорит, что интернет — это плохо и его как причину зависимостей надо обязательно запретить. Важным признаком заболевания зависимостью, и я очень надеюсь, что ваши читатели будут обращать на это внимание, является наличие синдрома отмены. Не могу об этом не сказать. Как понять, есть зависимость или нет?

Если есть абстиненция, "ломка", которая возникает в случае, если человек по каким-то причинам лишён своего наркотика, значит, есть зависимость. В случае с цифровыми зависимостями абстиненция проявляется в слезливости, повышении агрессивности, раздражённости, появляется апатия и депрессия. Поэтому проверить самого себя очень просто. Нужно отказаться от интернета на 30 дней.

— Это невозможно. Для меня и многих других интернет — это рабочий инструмент.

— Государство недаром придумало для нас отпуск. Попробуйте. И посмотрите, как вы себя будете чувствовать. Например, как часто к вам будет приходить мысль "давно не играл", "давно не был в соцсети". Будете ли вы ощущать от того, что вы не в онлайн, психологический дискомфорт? Насколько сильный? Если вы месяц сможете без напряжения прожить без соцсетей и игр, то вы свободный человек.

 

— Сама мысль о жизни целый месяц без интернета уже вызывает у меня лёгкую панику... Поэтому попробую перевести разговор в другую плоскость: как вы относитесь к компьютерным играм, в которых очень много драк, убийств? Многие игроки объясняют, что таким образом просто выпускают пар после работы и не собираются ничего подобного делать в реальной жизни...

— А кто знает, что они собираются делать в реальной жизни, а что нет? Если несовершеннолетний играет в такие игры — это плохо. Мозг растёт до 25 лет. До этого возраста черепная коробка наполняется нейронами. И если на несозревшие структуры мозга воздействовать такими играми, чрезмерной жестокостью, чрезмерной кровавостью этих игр, то незрелый мозг может и отреагировать на это по-другому. Например, воспринять как стандарт поведения или как способ решения проблем.

 

— Всемирная организация здравоохранения не считает интернет-зависимость болезнью. То есть в огромном списке недугов, от которых страдает человечество и который составляется ВОЗ, нет такой болезни. Почему?

— ВОЗ — большая бюрократическая машина. Пока она развернётся... Но я уверена: осознание опасности компьютерной зависимости придёт. И мы стоим в самом начале эпидемии. И когда это осознание придёт, будут выработаны клинические критерии. И тогда мы будем строить реабилитационные центры. Это только вопрос времени.

— Интернет-зависимые приходят к вам сами или их приводят родственники?

— Как и при химических зависимостях, как правило, приводят родственники. Одним из симптомов любой зависимости является снижение порога критики по отношению к своему поведению. Алкоголик, который госпитализируется в наркодиспансер четвёртый раз за год, на вопрос "Злоупотребляете ли вы алкоголем?" отвечает: "Нет". Точно так же и интернет-зависимый отвечает "Нет" на вопрос "Злоупотребляете ли вы нахождением в онлайн-пространстве?". В психологии это называется отрицанием проблемы.

— Есть утверждение, что нехимические зависимости менее опасны, чем химические.

— Ой, ой, ой! Это не так. Химическая зависимость очевидна. И нам понятно, что есть психоактивное вещество — алкоголь, например. А вот природа нехимических форм зависимости, она не материальна, её пощупать нельзя. Но это не значит, что она теряет свою значимость. Например, любовные аддикции.

— Что такое любовная аддикция?

— Зависимость от любви. Вот нет рядом любимого человека, начинается депрессия, апатия... Например, уехал любимый в командировку. Начинается ад. Партнёр звонит уехавшему 75 раз в сутки.

— Но ведь это просто проявление любви к человеку, того самого чувства, которое воспевается в искусстве. Где разница между "большой и чистой любовью" и любовной аддикцией, когда любовь становится психическим нарушением?

— Если оба партнёра получают удовлетворение от своих отношений, им комфортно друг с другом, если в их отношениях нет нарушений личностных психологических границ, то о нарушениях здесь говорить не приходится. Это любовь. Любовная аддикция — это прежде всего нарушение личностных границ. Вы не хотите получать 75 звонков в день, но всё равно получаете их. У меня в практике есть случай, когда пациент приходил на работу к супруге и на столах сотрудников раскладывал сделанные в фотошопе картинки, как его жена ему изменяла. Представьте, она приходит на работу, а на столе у каждого цветная картинка соответствующего содержания. Он создавал ей негативный имидж. Такая любовь — болезнь. Признаки нездорового поведения здесь трудно не заметить.

— Вопрос от наших читателей. Как искоренить зависимость от телефонных и компьютерных игр у ребёнка девяти лет? Представляю, как часто вам задаются такие вопросы, и понимаю, что вы не можете дать конкретный ответ на этот вопрос, кроме как "приводите ребёнка ко мне, мы будем с ним работать".

— В общем — да. Но несколько слов я всё-таки скажу. Надо задать себе вопрос: как давно ребёнок использует гаджет? Как давно он играет? С трёх лет? С пяти? И очень важно посмотреть на поведение обоих родителей. Только честно посмотреть. Зачастую такие ситуации случаются, когда мама много работает, много работает по дому, а требующий общения ребёнок мешает эту работу делать. И тогда гаджет становится удобной "таблеткой", чтобы его нейтрализовать. Чтобы он не шумел, чтобы можно было спокойно заняться своими делами. Или даже спокойно стоять в пробке на машине. Такое тоже бывает. Но если я сама дала ему эту "таблетку" и давала её на протяжении не дня или недели, а годами, то требуется работа и с другими членами семьи, а не только с заигравшимся ребёнком.

— А родители понимают, что они несут ответственность за то, что ребёнок убежал от реальной жизни, в том числе и от самих родителей, в свой телефон?

— Как правило, нет. Когда мы говорим про нарушения в семьях зависимых, родственники часто говорят себе: мы не болеем, болеет он. Хотя аддикция всегда имеет семейные корни. Я говорю о нарушенных семейных связях, о нарушенных эмоциональных связях с ребёнком. У меня есть клиенты, которые по внешним формальным признакам — прекрасна семья. Папа — кормилец, зарабатывает, мама работает, дом содержится в полном порядке. Но приходя с работы, родители не удосуживаются поинтересоваться у ребёнка, как у него дела. Не просто проверить, поел он и сделал ли уроки, а поговорить по душам. Что у него нового сегодня произошло, что он сегодня узнал, что для себя открыл, что почувствовал, что для него важно... Как у него складываются отношения со сверстниками, с кем он дружит в школе.

Контакт с ребёнком очень легко потерять. Например, если папа, приходя с работы, за столом во время ужина смотрит в свой какой-то гаджет, а мама, приготовив всё, расслабляется за ноутбуком, то... Детям свойственно повторять то, что делают родители. Об этом надо помнить всегда.