Главный врач областного наркодиспансера, главный нарколог Северо-Западного федерального округа Юрий Скалин ответил "Клопс" на извечные русские вопросы, почему люди пьют и что делать.
— Недавно бывший глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко заявил о необходимости возвращения системы лечебно-трудовых профилакториев, то есть за принудительное лечение алкоголиков. Как вы относитесь к этой идее?
— Всё не так однозначно, чтобы ответить "да, я за" или "нет, я против". На мой взгляд, принудительное лечение в некоторых случаях необходимо. К сожалению, у нас нет официального термина "паллиативная наркология". Речь идёт о наркологии, облегчающей страдания больного, которого лечить уже поздно.
Дело в том, что основным способом лечения в наркологии является реабилитация, а заставить больного насильно пройти её нельзя. Он сам должен принять осознанное решение о лечении. Но если болезнь зашла слишком далеко, если есть необратимые органические поражения, развился тяжёлый психоорганический синдром и человек признан судом недееспособным, то его, конечно, надо помещать в специализированное лечебное учреждение. Это должно происходить после судебно-психиатрической экспертизы, и обязательно должно быть решение суда.
ЛТП, лечебно-трудовые профилактории, — это принудительное лишение свободы плюс принудительная реабилитация. Без настроя пациента на лечение это будут своеобразные наркологические "казаки-разбойники" — детская игра, когда одни убегают, другие догоняют. Врачи будут делать вид, что они занимаются реабилитацией, а пациент — притворяться, что он является реабилитируемым. С таким же успехом он может "лечиться", попав в места, где нет алкоголя. Например, в тюрьму или уйдя в рейс, где нельзя употреблять. У нас сколько угодно случаев, когда пациент надолго уходит в море и там долгое время не употребляет. Но вот он возвращается и уходит в жуткий длительный запой...
Конечно, если человек совершил преступление, если он болен, если у него на почве алкоголизма есть грубые психические нарушения, а он продолжает употреблять алкоголь, то его надо помещать в лечебное учреждение и лечить. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, не менее 75 осуждённых из ста, совершивших преступления против личности, сделали это в состоянии алкогольного опьянения. Многие из них совершили преступление, до конца не отдавая себе отчёта в том, что делают, хотя они и были признаны судом вменяемыми после психиатрической экспертизы. Конечно, с такими больными надо что-то делать. И с юридической, и с медицинской точки зрения.
— Один из полицейских в частной беседе как-то сказал мне, что у нас вся преступность на 70% "пьяная"...
— "Пьяных" преступлений очень много. И среди них много тяжких. Порядка сорока процентов всех совершаемых убийств — "пьяные". Многие из осуждённых преступников имеют длительный опыт потребления алкогольных напитков, но о них нельзя сказать, что они больны алкоголизмом. Нет, они не алкоголики. И это вторая проблема глобальной наркологической службы.
По статистике, за наркологической помощью у нас обращаются через 8–12 и больше лет после начала развития болезни. Представьте, что к онкологам будут обращаться через восемь лет после постановки диагноза. В этом случае речь будет идти только о паллиативном, максимально облегчающем страдания лечении онкологических заболеваний. А для нас позднее обращение — реальность.
— Мужской и женский алкоголизм. Есть различия?
— У женщин есть свои особенности. Они чаще используют алкоголь как лекарство. Лекарство от проблем семейных, рабочих... Это всё более укладывается в теорию невротических состояний. Есть учёные, которые предлагали наркологические диспансеры назвать диспансерами невротических состояний. И с этим можно согласиться.
Среда и урбанизация привели к тому, что мы испытываем дефицит времени и получаем огромное количество информации, которое должны оперативно переработать. Не все выдерживают этот натиск. Сейчас часто говорят, что у старшеклассников клиповое мышление. А что ещё вы от них хотели? Как ещё они могут адаптироваться? Клиповое мышление — это форма адаптации. И психика часто этого не выдерживает.
Очень многие пьют не для того, чтобы стало хорошо, а для того, чтобы стало легче. И если становится легче — это страшная проблема. Человек не решает проблему в семье, в отношениях, на работе. Проблемы остаются, делая жизнь человека невыносимой. И тогда он этот клубок проблем заворачивает в алкоголь и выкидывает в тёмный угол своего подсознания. Лишь бы его не видеть.
Одна из причин современного алкоголизма — культуральная, когда в обществе идёт просто страшный процесс формирования алкогольной культуры. Она имеет очень много проявлений. Сегодня, например, появилось такое определение, как алкоголизм выходного дня. Вы как часто слышите выражение: сегодня пятница, значит, надо обязательно выпить? Мы часто слышим также что-то типа "Среда — это маленькая пятница", есть выражение "Пятница — питница". В результате формируется установка, что пятница — это тот самый день, когда любой ценой надо получить удовольствие. Выпить. Вот в понедельник нельзя получать удовольствие, потому что это "трагический" день выхода на работу.
А студенческие общежития? В них формируется целый пласт сильно пропитанной алкоголем культуры. Масса забавных, смешных случаев, которые на самом деле трагичны. Скольких мы потеряли из-за этой культуры?
Алкоголь стал центром коммуникации, средством общения между людьми. В результате сформировалась установка, что человек должен употреблять, чтобы отдохнуть или "нормально" общаться, и что без алкоголя отдохнуть нельзя. Вы можете себе представить встречу Нового года без алкоголя? А встречу лучшего друга, с которым давно не виделись? Ну как тут не выпить?
— Такая мера, как ограничение времени продажи алкоголя, насколько она эффективна?
— Мы проанализировали, к чему привело ограничение продажи алкоголя до 22:00. Есть такое понятие, как ответственное потребление. Это когда человек, садясь за стол, понимает, сколько он хочет выпить, чего он хочет выпить и какого эффекта он хочет достигнуть. Если мы садимся за стол и у нас есть твёрдые ответы на эти три вопроса, то это и есть ответственное потребление. Конечно, в это не входит ответ "да" на вопрос, хотим ли мы получить алкогольную кому.
Но если этого ответственного потребления нет, а есть идея "догнаться" после уже выпитого, то здесь ограниченное время продажи алкоголя — эффективная мера снижения травматизма, спровоцированного алкоголем. Не говоря уже, что пьяный человек является или объектом, или субъектом преступления. Но...
— Но в ситуацию вмешивается экономика? Я имею в виду, что, несмотря на запрет продавать алкоголь после восьми часов вечера, есть немало точек, где можно приобрести его круглосуточно.
— Да. Можно купить алкоголь в нелегально торгующих магазинах. Как, впрочем, и в легально. Например, в магазинах, зарегистрированных как кафе. Коммерсанты ищут выход, и они его находят. Меня поразило, что в некоторых российских регионах коммерсанты придумали такую схему: они не продают алкоголь после 22:00, они... дают бутылку в аренду. Потребитель взял бутылку в аренду, оставив за неё залог и пообещав вернуть, но в нарушение договора аренды не вернул, при этом оплатив аренду. Всё абсолютно законно. Например, у человека возникла необходимость поставить бутылку водки на стол, посмотреть на неё какое-то время, а потом отнести в магазин. Но он просто забыл это сделать. Русская мысль в этом направлении прекрасно работает.
— Алкоголь вообще связан с русской культурной традицией...
— С европейской не меньше. Но если мы говорим о пьянстве в России, то огромный вклад в проблему вносят родственники пьющих. Они просто не знают, как себя вести, как разговаривать с человеком, злоупотребляющим алкоголем. Например, алкоголика нельзя ругать за то, что он пьёт. Вот нельзя — и всё. Ругать больного алкоголизмом за то, что он пьёт, всё равно, что ругать кардиологического больного за то, что он не бегает марафон. Он не бегает, потому что не может. Алкоголик пьёт, потому что не может не пить. И это не вопрос слабой или сильной воли. Человек просто болен. В силу патологического процесса, который развивается в его организме и психике, не может не пить. И это одна из проблем амбулаторной реабилитации. Пациент находится в среде своих друзей по выпивке, в среде, где есть в свободной продаже алкоголь. Не надо ругать алкоголика, надо его лечить.
Реабилитационная работа — это очень сложно. И достаточно долго. Во время реабилитации мы находим причину, заставляющую человека пить, и обучаем его приёмам и конкретным психологическим техникам, как преодолеть тягу к алкоголю. И в том числе, и как сказать нет. А сказать нет часто очень тяжело, особенно когда вас просят. Вот вы сидите за столом и говорите: "Я не пью". И сразу вы в центре внимания, и сразу возникает напряжение, нездоровый интерес: почему не пьёт? Психологически это очень тяжело.
Очень хорошо работают пациентские организации — православное общество трезвости "Трезвение", "Анонимные алкоголики" и "Анонимные наркоманы". Объединения зависимых людей — очень важный элемент нашей работы. В Калининграде эти организации работают очень активно, а вот в области... Сейчас мы создаём на базе Советской центральной районной больницы наркологический дневной стационар, фактически межрайонный амбулаторный наркологический центр. В районах оказывают только медицинскую помощь, а это только часть лечения.
— Насколько охотно калининградцы лечатся от алкоголизма?
— Представьте себе двух больных. Один болен алкоголизмом, второй — пульпитом. Второго вовлекать в систему стоматологического лечения не нужно: он либо от боли с ума сойдёт, либо к доктору побежит. А у нас одним из симптомов заболевания является получение удовольствия. Поэтому нам приходится создавать целую систему вовлечения пациента в лечение. Здесь своя специфика. Сейчас перед нами стоит задача, чтобы пришедшие к нам в диспансер пациенты никоим образом не пересекались, например, с людьми, оформляющими документы для получения прав. Представьте: человек приходит и видит людей, которые здесь совсем по другому поводу. У них нет проблем с алкоголем. Наш пациент разворачивается и уходит. Он боится, что его узнают знакомые, коллеги. Человеку, у которого проблемы с алкоголем, решиться на поход в диспансер очень непросто. Он должен решиться на это.
— Недавно бывший глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко заявил о необходимости возвращения системы лечебно-трудовых профилакториев, то есть за принудительное лечение алкоголиков. Как вы относитесь к этой идее?
— Всё не так однозначно, чтобы ответить "да, я за" или "нет, я против". На мой взгляд, принудительное лечение в некоторых случаях необходимо. К сожалению, у нас нет официального термина "паллиативная наркология". Речь идёт о наркологии, облегчающей страдания больного, которого лечить уже поздно.
Дело в том, что основным способом лечения в наркологии является реабилитация, а заставить больного насильно пройти её нельзя. Он сам должен принять осознанное решение о лечении. Но если болезнь зашла слишком далеко, если есть необратимые органические поражения, развился тяжёлый психоорганический синдром и человек признан судом недееспособным, то его, конечно, надо помещать в специализированное лечебное учреждение. Это должно происходить после судебно-психиатрической экспертизы, и обязательно должно быть решение суда.
ЛТП, лечебно-трудовые профилактории, — это принудительное лишение свободы плюс принудительная реабилитация. Без настроя пациента на лечение это будут своеобразные наркологические "казаки-разбойники" — детская игра, когда одни убегают, другие догоняют. Врачи будут делать вид, что они занимаются реабилитацией, а пациент — притворяться, что он является реабилитируемым. С таким же успехом он может "лечиться", попав в места, где нет алкоголя. Например, в тюрьму или уйдя в рейс, где нельзя употреблять. У нас сколько угодно случаев, когда пациент надолго уходит в море и там долгое время не употребляет. Но вот он возвращается и уходит в жуткий длительный запой...
Конечно, если человек совершил преступление, если он болен, если у него на почве алкоголизма есть грубые психические нарушения, а он продолжает употреблять алкоголь, то его надо помещать в лечебное учреждение и лечить. По данным Федеральной службы исполнения наказаний, не менее 75 осуждённых из ста, совершивших преступления против личности, сделали это в состоянии алкогольного опьянения. Многие из них совершили преступление, до конца не отдавая себе отчёта в том, что делают, хотя они и были признаны судом вменяемыми после психиатрической экспертизы. Конечно, с такими больными надо что-то делать. И с юридической, и с медицинской точки зрения.
— Один из полицейских в частной беседе как-то сказал мне, что у нас вся преступность на 70% "пьяная"...
— "Пьяных" преступлений очень много. И среди них много тяжких. Порядка сорока процентов всех совершаемых убийств — "пьяные". Многие из осуждённых преступников имеют длительный опыт потребления алкогольных напитков, но о них нельзя сказать, что они больны алкоголизмом. Нет, они не алкоголики. И это вторая проблема глобальной наркологической службы.
По статистике, за наркологической помощью у нас обращаются через 8–12 и больше лет после начала развития болезни. Представьте, что к онкологам будут обращаться через восемь лет после постановки диагноза. В этом случае речь будет идти только о паллиативном, максимально облегчающем страдания лечении онкологических заболеваний. А для нас позднее обращение — реальность.
— Мужской и женский алкоголизм. Есть различия?
— У женщин есть свои особенности. Они чаще используют алкоголь как лекарство. Лекарство от проблем семейных, рабочих... Это всё более укладывается в теорию невротических состояний. Есть учёные, которые предлагали наркологические диспансеры назвать диспансерами невротических состояний. И с этим можно согласиться.
Среда и урбанизация привели к тому, что мы испытываем дефицит времени и получаем огромное количество информации, которое должны оперативно переработать. Не все выдерживают этот натиск. Сейчас часто говорят, что у старшеклассников клиповое мышление. А что ещё вы от них хотели? Как ещё они могут адаптироваться? Клиповое мышление — это форма адаптации. И психика часто этого не выдерживает.
Очень многие пьют не для того, чтобы стало хорошо, а для того, чтобы стало легче. И если становится легче — это страшная проблема. Человек не решает проблему в семье, в отношениях, на работе. Проблемы остаются, делая жизнь человека невыносимой. И тогда он этот клубок проблем заворачивает в алкоголь и выкидывает в тёмный угол своего подсознания. Лишь бы его не видеть.
Одна из причин современного алкоголизма — культуральная, когда в обществе идёт просто страшный процесс формирования алкогольной культуры. Она имеет очень много проявлений. Сегодня, например, появилось такое определение, как алкоголизм выходного дня. Вы как часто слышите выражение: сегодня пятница, значит, надо обязательно выпить? Мы часто слышим также что-то типа "Среда — это маленькая пятница", есть выражение "Пятница — питница". В результате формируется установка, что пятница — это тот самый день, когда любой ценой надо получить удовольствие. Выпить. Вот в понедельник нельзя получать удовольствие, потому что это "трагический" день выхода на работу.
А студенческие общежития? В них формируется целый пласт сильно пропитанной алкоголем культуры. Масса забавных, смешных случаев, которые на самом деле трагичны. Скольких мы потеряли из-за этой культуры?
Алкоголь стал центром коммуникации, средством общения между людьми. В результате сформировалась установка, что человек должен употреблять, чтобы отдохнуть или "нормально" общаться, и что без алкоголя отдохнуть нельзя. Вы можете себе представить встречу Нового года без алкоголя? А встречу лучшего друга, с которым давно не виделись? Ну как тут не выпить?
— Такая мера, как ограничение времени продажи алкоголя, насколько она эффективна?
— Мы проанализировали, к чему привело ограничение продажи алкоголя до 22:00. Есть такое понятие, как ответственное потребление. Это когда человек, садясь за стол, понимает, сколько он хочет выпить, чего он хочет выпить и какого эффекта он хочет достигнуть. Если мы садимся за стол и у нас есть твёрдые ответы на эти три вопроса, то это и есть ответственное потребление. Конечно, в это не входит ответ "да" на вопрос, хотим ли мы получить алкогольную кому.
Но если этого ответственного потребления нет, а есть идея "догнаться" после уже выпитого, то здесь ограниченное время продажи алкоголя — эффективная мера снижения травматизма, спровоцированного алкоголем. Не говоря уже, что пьяный человек является или объектом, или субъектом преступления. Но...
— Но в ситуацию вмешивается экономика? Я имею в виду, что, несмотря на запрет продавать алкоголь после восьми часов вечера, есть немало точек, где можно приобрести его круглосуточно.
— Да. Можно купить алкоголь в нелегально торгующих магазинах. Как, впрочем, и в легально. Например, в магазинах, зарегистрированных как кафе. Коммерсанты ищут выход, и они его находят. Меня поразило, что в некоторых российских регионах коммерсанты придумали такую схему: они не продают алкоголь после 22:00, они... дают бутылку в аренду. Потребитель взял бутылку в аренду, оставив за неё залог и пообещав вернуть, но в нарушение договора аренды не вернул, при этом оплатив аренду. Всё абсолютно законно. Например, у человека возникла необходимость поставить бутылку водки на стол, посмотреть на неё какое-то время, а потом отнести в магазин. Но он просто забыл это сделать. Русская мысль в этом направлении прекрасно работает.
— Алкоголь вообще связан с русской культурной традицией...
— С европейской не меньше. Но если мы говорим о пьянстве в России, то огромный вклад в проблему вносят родственники пьющих. Они просто не знают, как себя вести, как разговаривать с человеком, злоупотребляющим алкоголем. Например, алкоголика нельзя ругать за то, что он пьёт. Вот нельзя — и всё. Ругать больного алкоголизмом за то, что он пьёт, всё равно, что ругать кардиологического больного за то, что он не бегает марафон. Он не бегает, потому что не может. Алкоголик пьёт, потому что не может не пить. И это не вопрос слабой или сильной воли. Человек просто болен. В силу патологического процесса, который развивается в его организме и психике, не может не пить. И это одна из проблем амбулаторной реабилитации. Пациент находится в среде своих друзей по выпивке, в среде, где есть в свободной продаже алкоголь. Не надо ругать алкоголика, надо его лечить.
Реабилитационная работа — это очень сложно. И достаточно долго. Во время реабилитации мы находим причину, заставляющую человека пить, и обучаем его приёмам и конкретным психологическим техникам, как преодолеть тягу к алкоголю. И в том числе, и как сказать нет. А сказать нет часто очень тяжело, особенно когда вас просят. Вот вы сидите за столом и говорите: "Я не пью". И сразу вы в центре внимания, и сразу возникает напряжение, нездоровый интерес: почему не пьёт? Психологически это очень тяжело.
Очень хорошо работают пациентские организации — православное общество трезвости "Трезвение", "Анонимные алкоголики" и "Анонимные наркоманы". Объединения зависимых людей — очень важный элемент нашей работы. В Калининграде эти организации работают очень активно, а вот в области... Сейчас мы создаём на базе Советской центральной районной больницы наркологический дневной стационар, фактически межрайонный амбулаторный наркологический центр. В районах оказывают только медицинскую помощь, а это только часть лечения.
— Насколько охотно калининградцы лечатся от алкоголизма?
— Представьте себе двух больных. Один болен алкоголизмом, второй — пульпитом. Второго вовлекать в систему стоматологического лечения не нужно: он либо от боли с ума сойдёт, либо к доктору побежит. А у нас одним из симптомов заболевания является получение удовольствия. Поэтому нам приходится создавать целую систему вовлечения пациента в лечение. Здесь своя специфика. Сейчас перед нами стоит задача, чтобы пришедшие к нам в диспансер пациенты никоим образом не пересекались, например, с людьми, оформляющими документы для получения прав. Представьте: человек приходит и видит людей, которые здесь совсем по другому поводу. У них нет проблем с алкоголем. Наш пациент разворачивается и уходит. Он боится, что его узнают знакомые, коллеги. Человеку, у которого проблемы с алкоголем, решиться на поход в диспансер очень непросто. Он должен решиться на это.
Лечение — это очень интимный процесс. И условия лечения должны быть максимально комфортные. Мы провели исследование и выяснили, что у нас на этапе, когда больные приходят к регистратуре, теряется огромное количество пациентов. Огромное! Человек долго готовился, пришёл к нам со своей проблемой, со своей поломанной жизнью и увидел загруженного звонками, карточками, справками работника регистратуры. Пациент пугается или разочаровывается и уходит.
Поэтому мы сейчас сделали ставку на социальных работников, которые просто берут больного человека за руку и ведут к наркологу. А в регистратуру ходят уже те, кто проходит у нас лечение.
— Сколько длится в среднем реабилитация?
— От шести месяцев. Это долго. Но я часто говорю своим пациентам: вы шесть лет шли к моему кабинету, а теперь хотите, чтобы мы за два дня все ваши проблемы решили. Так не бывает.
— А кодирование?
— Вопрос с кодированием очень сложный. Когда человек проходит этот процесс, он не решает первопричину проблемы. Кодирование может быть маленьким, в полпроцентика, шагом к выздоровлению. Например, для того, чтобы включиться в реабилитационную программу, нужно быть трезвым не менее 14 дней. Вот тогда как элемент лечения кодирование может сработать.
— В интернете нашёл информацию, что 98 процентов алкоголиков приобрели заболевание из-за глубокого невротического конфликта, полученного в детстве.
— От воспитания зависит очень много. Например, гиперопека родителей вызывает у ребёнка невротические состояния, появляется некая психологическая непреодолимость, чувство несвободы... Которые не отпускают его и во взрослой жизни. Конечно, нельзя давать ребёнку полную свободу, но и нельзя во всём ограничивать.
Вторая глобальная проблема — перенос неврозов родителей на детей. Это очень страшно. Например, папу сильно отругал на работе начальник. И вот вечером папа приходит домой. Он всё ещё переживает конфликт с начальником. К нему подходит его сынишка с каким-то смешным детским вопросом или какой-то ординарной детской проблемой. А папа вспылил, словно он тот самый начальник, а его сынишка — он сам. То есть просто выпустил пар на ребёнке. Так же и мама. Например, дети не убрали игрушки, не легли вовремя спать или создали какую-либо другую минимальную проблему. Но у мамы включилась гипертрофированная реакция на эти мелочи, и она повышает голос…
Повышение голоса, особенно на ребёнка, — это очень травматическая ситуация. При повышении голоса блокируется воля. Попробуйте наорать на собаку. Она оцепенеет и только потом осмыслит, что же такое произошло. Так же и с ребёнком. У детей моментальная реакция на крик родителей. Это как вы едете на машине и слышите сигнал клаксона. Даже если это не вам, вы всё равно начнёте вертеть головой, смотреть — кому. Сигнал клаксона вызвал стресс. У вас повышается давление, учащается пульс. И вы не понимаете, почему этот сигнал прозвучал, кому он был адресован, вам или не вам. Так же и у ребёнка. Он не понимает, почему вы на него кричите.
— Во всём виноваты родители?
— Списывать всё на родителей нельзя. У психотерапевтов есть поговорка: трудное детство не повод для оправданий. Какое бы трудное детство ни было, если у человека не сформировалось психическое расстройство, а такое тоже бывает, у него есть самостоятельный выход. Размотать клубок трудного детства психотерапевту очень сложно. Но в любом случае психическая гигиена должна присутствовать в каждой семье. Дисгармоничные семьи — это один из поводов формирования зависимости. А одной из базовых причин формирования наркотической зависимости является дефицит любви. В семье, где у каждого члена семьи есть своё защищённое пространство, где все члены семьи, в том числе и маленькие, имеют право высказывать свои мысли и не соглашаться, вряд ли вырастет алкоголик. Эта гармония даёт истинное удовольствие от жизни. Мне не нужно получать удовольствие суррогатным путём, употребляя алкоголь, наркотики или погружаясь в компьютерные игры, мне и без этого хорошо. А если этого нет...
— Мы говорили о родственниках пьющих людей, которые не знают, как себя вести, как помочь близкому человеку...
— Родственники, или, как мы говорим, созависимые, часто формируют у больного человека чувство вины. Или поддерживают в потреблении. Иногда — под страхом физической расправы, иногда из каких-то других соображений. Например, жена выпивает вместе с мужем-алкоголиком, "чтобы ему меньше досталось" или чтобы он не пил неизвестно где, неизвестно с кем. Причин миллион.
В моей практике есть случаи, когда супруга думала примерно так: я сейчас ему рожу ребёнка (первого,второго, третьего), он одумается, обратит внимание на семью, бросит пить. Не бросит. Рождение ребёнка — большая ответственность. А ответственность — не самое любимое слово для пьющего человека. Он её, этой самой ответственности, боится и старается всячески избежать…
— Что же делать родным и близким, если они не хотят быть "усугубляющим моментом" в болезни своих близких?
— Учиться. Каждую пятницу в 18:00 у нас собирается абсолютно анонимная группа созависимых, где мы обучаем родственников и близких. Потому что грамотное взаимодействие с больным может послужить причиной, очень мощной мотивацией для начала работы над самим собой. Если такая работа ведётся в семье системно лицами, которые для больного авторитет, шансы достаточно высоки.
— Вокруг алкоголя много мифов. Например, безопасней пить пиво, а не водку...
— Самое забавное, что я слышал на эту тему, это вопрос: доктор, а сколько надо выпить, чтобы не опьянеть?
Время от времени в интернете появляется информация, приписываемая то академику Чазову, то ли ещё кому-то, что в день надо обязательно выпивать 200 миллилитров алкоголя. Для здоровья.
Как нарколог заявляю: лучше вообще не пить. Спирт не является необходимым для нашей жизнедеятельности веществом. А вот вторая часть вашего вопроса скрывает под собой довольно крамольную вещь. Что лучше: коньяк или водка, вино или пиво? Нет ответа на этот вопрос. Всё вызывает зависимость. Взять хотя бы пивной алкоголизм. Тяжелейшее заболевание, связанное с увеличением сердца, нарушением эндокринной и репродуктивной функций. Когда говорим о бесплодии у мужчин, мы, врачи, сразу начинаем выяснять, а сколько пива выпивает пациент. А "благородные" шампанские вина? Надо помнить, что, когда вы пьёте шампанское, за счёт газа ускоряется всасывание алкоголя, увеличивается концентрация алкоголя. А это плохо.
Нарколог не может ответить на ваш вопрос: да, это менее вредно, чем... Единственное, что нарколог может заявить уверенно: нельзя решать личностные проблемы с помощью алкоголя. Он не поможет, но точно навредит. Это всё равно, что если у человека большая рана, а он вместо того, чтобы пойти к доктору и обработать и зашить её, просто на рану дует. Какое-то время она может и не болеть. Но кровотечение и нагноение это не остановит.
— Калининградцы много пьют?
— Есть статистика, но мы должны понимать, что она не является абсолютной. Я как-то выступал на радио на эту тему. Сказал в эфире, что калининградцы стали пить меньше. И получил в качестве обратной связи справедливое возмущение граждан. Формально мы за четыре последних года "потеряли" порядка шести литров потребления на душу населения. Есть такой статистический показатель. То есть весь легально продающийся по акцизам алкоголь делится на количество проживающего в области населения. Делится на всех, в том числе и на беременных женщин и младенцев. На всех абсолютно. У нас этот показатель падает. Но он не учитывает фактор ввоза алкоголя из нашего ближнего зарубежья и потребление суррогатного алкоголя — например, самогона.
Но как главный нарколог Северо-Западного федерального округа я со всей ответственностью заявляю: в Калининградской области достаточно высокий уровень жизни, и мы не имеем той алкоголизации, которая есть в других регионах СЗФО. Экономический показатель напрямую связан с медицинским показателем алкоголизации населения. Чем выше уровень жизни, тем меньше пьют. И ещё один из важных статистических показателей — в Калининградской области смертность от отравления алкоголем за последнее время снизилась на 40%.
— Можно порадоваться?
— Нельзя. Жизнь на месте не стоит. Я говорю о социальных сетях и компьютерных играх. Люди бегут от реальной жизни в интернет. И в калининградском наркологическом диспансере у нас уже есть специалист, который работает с интернет-зависимостями. И таких зависимостей становится всё больше.