Руководитель "Архпроект Групп" Александр Башин в интервью журналу "Королевские ворота" рассказал о том, что градостроительные перемены в Калининграде не обойдутся без синтеза истории и современности.
Ни до, ни после Александра Башина Калининграду не предлагалось идей, способных кардинально изменить его архитектурный облик. Башина критиковали, обвиняли, любили, поддерживали, подозревали в лоббизме интересов разных бизнес-групп, он уходил, его назначали, он снова уходил, но невозможно представить другого калининградского архитектора, который так же ясно видел бы картину целиком — буквально в силу того, что его офис на 15‑м этаже им же спроектированной первой калининградской высотки в бизнес-центре на Московском проспекте открывает широкую панораму центральной части города, знал, что и как надо сделать, чтобы пустошь в центре города не продолжала разрастаться. После разговора с Башиным мне стала очевидна ещё одна простая мысль: дело не в Королевском замке и преувеличенном — в смысле какого-то его мессианства — значении его наличия или отсутствия. Дело в обустройстве всей территории, превращении её в подлинный архитектурный шедевр и в центр города, который обязан быть нашей достопримечательностью.
— Почти десять лет назад вы давали мне интервью, и вот какие ваши слова я хочу процитировать: "Калининградцы хотят Кёнигсберг — они его получат". А годом раньше на выставке MIPIM в Каннах вы показывали "башни Башина", поэтому я спрашивала, почему всего через год вы отступили и не настаиваете больше на строительстве высоток. Вы мне ответили: "Большинство несогласно". Вы тогда были главным архитектором Калининграда, и понятно, что с общественным мнением обязаны были считаться. С 2016 года вы никаких должностей не занимаете и поэтому без оглядки на чьё-либо мнение можете объяснить, что случилось с желанием калининградцев иметь Кёнигсберг?
— Затянули, как говорится. Слишком долго принимали решения, предыдущие отменяли последующие. В таких условиях реализовывать долгосрочные проекты, как оказалось, невозможно, всё-таки нужна общая стратегия и преемственность.
— А само это желание осталось, как вам кажется, или уже пропало?
— Осталось желание сделать Калининград более комфортным, интересным и привлекательным и для самих себя, и для туристов. Ко мне часто приезжают гости и просят: "Пойдём в центр города". Я опускаю глаза в землю и веду их в Рыбную деревню: "Ну вот, говорю, наш центр, вот мы мостик сделали Юбилейный, вот набережная, недалеко могила Канта, вот четыре здания, которые успели построить".
— Кстати, хороший вопрос: а где центр у Калининграда?
— Центр Калининграда там, где он и должен быть — в центре. Это район Дома Советов и территория вокруг. То, что наш центр переместился в сторону площади Победы — искусственное перемещение.
— Сейчас место у Дома Советов центром не выглядит.
— Не выглядит, но им является. Парадокс именно в этом: центр города не соответствует своему назначению, потому что им серьёзно никто не занимается.
— Вам легче без должности или труднее?
— Легче, конечно. Во‑первых, можно не всегда рано вставать по утрам. Во‑вторых, легче, потому что проще критиковать, чем самому вести градостроительную политику и её реализовывать. Но без должности заниматься крупными объектами — фантастика в наше время.
— Вернусь ещё к интервью десятилетней давности. Я тогда спросила, за какой срок можно получить Альтштадт, вы ответили — за семь лет.
— Да, спокойно можно было получить за семь лет. Посмотрите, сколько в городе понастроили за это время.
— Ещё за это время было "Сердце города", воркшоп, конкурс, вторая или третья итерация Королевского замка. И — ничего. Видимо, сейчас уже окончательно похоронили эту идею?
— Зачем хоронить? Похоронить проще всего, реализовать сложнее, надо тратить нервы, время, деньги. За это время поменялось три губернатора, были обещаны деньги, но не было политического решения. Потом политическое решение вроде приняли, но уже не было денег. Когда я в правительстве Николая Цуканова работал, мы пытались включить в ФЦП деньги на Королевский замок — я бы не стал называть это восстановлением, скорее — регенерация, но программа сокращалась, остались приоритетные проекты.
— Вот ещё ваши слова: "Калининград — это чистый лист бумаги. На нём можно писать всё, что хочешь". А вот другая цитата из материала коллег: "Из окон его офиса виден центр, и по меркам европейских городов, он практически пуст"*, а дальше фраза о поле проигранной битвы.
— По поводу последнего скажу: не все битвы выигрывают, кто-то в них перестаёт участвовать. Понимаете, архитектуру постоянно впутывают в политику, но она никак к ней не относится. Ещё "германизация" привязалась: считают, если здания будут в немецком стиле, то и немцы появятся. Как это всё друг с другом связано, я не понимаю. В Калининграде должен быть центр, которым горожане могли бы гордиться и любить. Стиль зданий должен определять автор проекта в каждом конкретном случае, будь то постмодерн, неоклассика или функционализм — это интернациональные стили, ими пользуются немецкие, русские, китайские и все остальные архитекторы, живущие на планете, у архитектуры нет национальности. Но при этом в проекте нужно суметь передать характер многовековой истории города — в материалах, формах, в деталях. Достичь этого можно одним путём — привлекая высококвалифицированных специалистов‑архитекторов, желательно на конкурсной основе. Безусловно, обсуждая каждый проект — как среди профессионалов, так и в обществе. Это непростая работа, кропотливая, для того чтобы принять решение, каким быть городу, улице, зданию, нужно быть уверенным в правильности выбора, а для этого необходимо иметь высокую компетенцию. Ещё опаснее невыверенные решения. Цена ошибки слишком велика — это безликий город, из которого хочется уехать. Посмотрите на Ленинский проспект, он приобретает театральный характер, здания декорируют в эклектичном стиле. У нашего города есть многовековая история, глупо её не использовать, но в каждом случае необходимо основательно разобраться, что уместно копировать или восстанавливать, есть ли для этого основания. Проекты, подобные "Ленинскому проспекту", дискредитируют саму идею реконструкции исторических объектов, которые имеют на это право, а ложь порождает недоверие. Мы живём в уникальном, красивейшем, многонациональном городе, вобравшем в себя различные архитектурные эпохи, и при этом никак не можем воспользоваться этой историей, не можем принять её такой, какая она есть, постоянно оборачиваемся, спотыкаемся, но никак не хотим идти вперёд, оперевшись на эту же историю города.
— Хорошо, а по поводу чистого листа? Мне кажется, десять лет назад вы знали, что на нём написать.
— Я и сейчас знаю. (Башин берёт чистый лист и действительно начинает на нём рисовать — Прим. авт.) Просто уже писать надо по-другому, время не стояло на месте, что-то происходило: работал проект "Сердце города", прошли два международных конкурса, результаты и предложения легко положить в основу единой концепции. Как бы я её описал? Я бы не уходил в тоннели (в одном из популярных проектов предлагалось опустить в тоннель Московский проспект — Прим. авт.), сделал бы открытую планировочную структуру. Шесть полос движения — много для центра города, центр должен двигаться гораздо медленнее, поэтому Московский надо сузить, убрав из его середины разделительную полосу…
— И за счёт этого расширить территорию бывшего Альтштадта?
— Альтштадт — старый город, один из трёх, он занимает узкую полоску между Московским проспектом и Преголей. На эту территорию наложены две градостроительные сетки — одна старая, кёнигсбергская, другая — калининградская, из генплана ещё советского времени. Эту структуру нужно оптимизировать, сделать удобной и комфортной. Кнайпхоф пока не трогать, построить только мосты. Здесь и здесь. Вообще с мостов нужно начинать, мосты — бесспорный пункт.
— А сколько стоит такой мост?
— Мы считали — один-два миллиона евро. Приблизительно в два миллиона обошёлся мост Юбилейный. Сделав хотя бы два моста, Кузнечный и Потроховый (в 1377 году после Лавочного и Зелёного мостов выше по течению старого русла реки построен Потроховый, который соединял остров Кнайпхоф и район Форштадт. В 1886 году деревянный Потроховый мост перестроен в железный. Во время Второй мировой войны Потроховый мост разрушен и более не восстанавливался — Прим. авт.), мы дадим горожанам возможность использовать остров Канта. Сейчас он практически необитаем, отрезан даже от жителей панельных многоэтажек набережной Преголи, самого близкого и самого густонаселённого района центра Калининграда. Ничего не стоит довести эту концепцию до ума, утвердить окончательно и дальше двигаться постепенно, реализовывая, как я уже сказал, бесспорные проекты: зауженный Московский проспект, который пешеход перейдёт без риска для жизни, два-три моста, соединение улиц Октябрьской и Зарайской. Тогда вся эта территория начнёт жить по-новому.
— Вы сказали, что остров Канта необитаем. Действительно, много споров о его предназначении. У вас есть мнение?
— Давайте посмотрим, какие проекты там могут быть бесспорными и бесконфликтными. Музей Канта — кто-то против? Кант — бренд города больше, чем янтарь. У нас до сих пор нет настоящего музея Канта. Это странно, хотя скоро юбилей философа. Музей просто необходимо построить. Мог бы быть и другой проект, связанный с Альбертиной. Философский факультет — почему его нельзя перенести к Кафедральному собору? Где же ему ещё быть, как не здесь. Философские вечера на острове Канта, международные научные конференции — не надо очень много денег, чтобы студенты, дети и мы с вами лучше знали идеи Канта, не ограничиваясь фразой о звёздном небе над головой.
Мы проводили исследования на предмет ценности существовавшей на Альтштадте застройки. Условно из ста домов внимания заслуживают пять-десять. Гимназия, угловое здание, ратуша и ещё несколько, представляющих не столько архитектурный интерес, сколько бытовой: пекарня, магазин, ресторан, гостевой дом. Поэтому восстановить логично небольшой кусок, остальное — по мере необходимости, когда будут появляться интересные проекты, инвесторы либо возникнет необходимость в дальнейшем развитии территории. При этом необязательно повторять кёнигсбергские силуэты зданий, всё можно сделать исключительно современно. Вот яркий пример отеля "Ластадие" — сохранили размерность, материальность, подчеркнули историческое, но это не так называемый немецкий стиль, это постмодерн.
— Кто автор?
— Наша благополучная компания, автор — Виталий Русакович.
— А помните "Сердце города" с участием Александра Дронова, он же владел участком земли в центре?
— У Дронова был земельный участок, но не здесь, а на Верхнем озере, около Дома профсоюзов. И на самом деле это я предложил ему не просто дом на озере построить, а посмотреть шире. Я тогда был сильно погружен в историю центральной части города, замка, Альтштадта. Здесь можно рассказывать о богатейшем прошлом города даже на пустом месте, которое представляет сейчас собою Королевский замок.
— Даже когда его нет, он существует.
— Да, более интересного и привлекательного объекта в Калининграде быть не может, это то же самое, что в Москве Кремль. Мы взяли город как трофей после войны, и почему мы, общество культурных людей, должны его прошлым пренебрегать! Отвергать, закрывать глаза, говорить, что здесь ничего не было до нас — ложь и самообман. Невозможно запретить человеку мыслить, думать, читать, узнавать. И никакой политики в этом нет.
— Так что всё-таки произошло с идеей Дронова? Частный проект поддержали власти?
— Городу было неинтересно, а правительство области поддержало. А потом губернатор Боос даже продвигал (второй раз на MIPIM Калининградская область привозила проект Альтштадта — Прим. авт.).
— Но при Боосе инициативу по застройке центра города уже перехватил Юрий Находкин.
— Да, он подготовил концепцию и рассчитывал, что начнёт стройку.
— И что пошло не так? Два частных инвестора, потратив деньги, остались с носом. Почему?
— По разным причинам. Думаю, главная из них заключалась в сомнениях по поводу качества при реализации. При всём уважении к Юрию Находкину — он один из самых эффективных калининградских бизнесменов — когда он строил торговый центр "Европа", тоже обещал, что всё будет красиво, а потом начал вешать полистирол и всю эту ерундистику. У нас случился очень жёсткий конфликт по этому поводу.
— Тут и возникает проблема. Как государство может контролировать застройщика?
— Безусловно, с помощью конкурсов. Есть опыт в Гамбурге с Хафен-сити. Всё спланировано, нарисовано, включая размеры и количество инвестиций. Приходит инвестор, говорит: "Я хочу построить вот этот дом, который тут нарисован". Ему говорят: "Платишь архитекторам, приносишь восемь эскизных вариантов на комиссию, мы выбираем, потом ты идёшь проектировать рабочую документацию, делаешь экспертизу, и только потом мы продаём тебе землю по той цене, которая была, когда ты в первый раз пришёл". Мне кажется, для реализации проекта центра города не нужен один инвестор, нужна хорошая управляющая компания при правительстве или муниципалитете, у которой сформированы задачи и есть опыт реализации подобного рода объектов.
— Слушайте, ну нет такой компании.
— Можно её создать! Организация "Сердце города" под руководством Александра Попадина многое успела сделать, надо отдать должное — два конкурса, результаты, которые можно оценить и применить в планировочной структуре. Несложно всё доделать.
— Давайте про нынешние времена. Нам сейчас говорят: "Никакого Королевского замка, забудьте, никто из вас его не видел и вряд ли увидит", по сути, нам предлагают новый, современный Калининград, не имеющий отношения к архитектуре Кёнигсберга.
— А строят что?
— А строят при этом псевдоисторию на Ленинском проспекте.
— Это парадокс.
— Вопрос мой в том, не пора ли достать из долгого ящика "башни Башина"?
— Я думаю, что не пора, да и не нужно: что прошло, то прошло.
— Они бы сейчас идеально вписались в пространство рядом с Домом Советов, как вы и предлагали.
— Хочу признаться, мне пришлось тогда жёстко скопировать китайцев, потому что времени не оставалось. Скорее, это просто идея зданий, которые возможно было реализовать. Сегодня территория исторической части центра города может быть востребована на рынке небольшого, среднего бизнеса. Рестораны, магазины, доходные дома, гостинички, конторы, офисные здания, булочные и прочее, всё небольшого размера — бизнес, в который могут вложиться средние капиталисты с пятью миллионами евро инвестиций, таких в Калининграде человек тридцать. А небоскрёбы будут пустыми стоять — уже нет того размаха инвестиций и главное — нет спроса на такую недвижимость. В седьмом — восьмом годах был экономический бум, спрос на всё это хозяйство. Ведь что такое район билдингов? Обычно это центры корпораций, офисов крупных компаний, того же "Лукойла", "Роснефти", Сбербанка. Но момент уже упущен.
— Значит, будем строить не выше пяти-семи этажей?
— Есть места, где не нужно строить выше той застройки, которая есть. Взять район улицы Комсомольской. Сделать там качественное благоустройство, хорошие тротуары, покрасить фасады, подстричь деревья — и можно туристов водить. Улицы Кутузова, Красная, Офицерская, Пугачёва, как и Тельмана в общепринятых понятиях не "старый город", историческая ценность зданий невелика, хотя истории можно рассказывать и там.
— Кто клиенты вашей компании, есть ли так называемые госзаказчики?
— Госзаказы неэффективные и неудобные, дохода реального не приносят. И даже не потому, что в результате тендеров цена опускается ниже допустимой для качественной работы. Мы уже около года делаем генплан Черняховска, вечные изменения, то туда, то сюда подвинут, конца и края не видно. Правда, мы работаем сейчас в Петербурге, делаем концертный зал в современном районе за бюджетные деньги, там экономика более-менее хорошая. Ещё в Архангельске начали проект реконструкции Театра кукол.
Основные наши клиенты — частные строительные компании. Проектируем большой квартал малоэтажной застройки в Светлогорске для группы "Балтинвестстрой". Много работаем для компании "Акфен". В Калининграде закончили проект реконструкции клиники репродуктивной медицины на улице Дзержинского, отдали на экспертизу проект на Сергеева, 2, начали заниматься кондитерской фабрикой. Разрабатываем концепцию Пионерского, есть заказы частных домов на побережье. Словом, ведём одновременно семь-десять проектов в разной стадии готовности.
— Существует универсальная цена на проектную работу?
— Хорошей считается цена около тысячи рублей за квадратный метр, но столько практически никто не даёт. Рентабельность в целом процентов двадцать, в государственных проектах, конечно, меньше.
— Сколько у вас архитекторов?
— Всего в компании 35 сотрудников, дизайнеров и архитекторов — десять-двенадцать, когда необходимо, нанимаем больше.
— Можно ли сказать, что существует архитектурный — если вы против неграмотного употребления слова "стиль", то не буду его употреблять — почерк Башина? Как он формулируется?
— Ни стиля, ни почерка Башина, конечно, нет. Хотя у каждого мастера, безусловно, есть своя рука, его можно узнать по характеру. Денисова можно узнать, Гулевского, Лену Кохан, из молодых ребят — Кубасова, моих ребят — Виталия Русаковича, Женю Костромина.
— А Башина всё же можно узнать?
— Времена, когда я лично проектировал, остались в прошлом, я давно уже руковожу командой — подчёркиваю, поправляю, советую, обсуждаю. Но тот, кто понимает, думаю, в прежних моих работах руку Башина узнает.
— Скажем, в Рыбной деревне?
— Я создал концепцию Рыбной деревни, консультировал, когда был главным архитектором, но над зданиями работали разные авторы, хотя есть мнение, что я монополизирую проектирование. На самом деле это не так.
— Тогда в чём феномен Башина? Ведь без вашего участия в том или ином виде не обошёлся ни один знаковый калининградский проект.
— В том, что я инициирую много проектов.
— Театр эстрады "Янтарь-холл" — проект вашей мастерской. Насколько он в итоге соответствует архитектурному замыслу? Насколько он пострадал — а то, что он пострадал, много говорили в своё время?
— Пострадал процентов на 20–30, большая часть ущерба нанесена внутренней отделке. И холл, и зал планировалось сделать из других материалов, как и важные детали внешней отделки, не очень качественно выполнена гидроизоляция, поэтому "Янтарь-холл" протекает со всех сторон. Спешили КВН провести.
— Зачем?
— Предстояли выборы. Смотрите, построили в Гамбурге музыкальный театр. В сроки не уложились, бюджет раз в десять увеличился, и ничего — довели до состояния, в котором он является уникальным, интересным градостроительным и культурным объектом германского общества, которым гордятся. Сложные объекты быстро не делаются, видите ли, их надо продумывать детально, до мелочей, и бюджет тоже корректируется и, как правило, возрастает. Если хотите, чтобы к вам приезжали смотреть на достопримечательность, надо вкладываться и делать так, чтобы была уникальность во всём — от крыши до последнего кресла в последнем ряду. А ведь по форме Театр эстрады красивый, по логистике удобный, в ландшафт вписанный, изначально придуманный как "Опера ветра". Почему мы его так придумали и так назвали? Потому что Раушен переводится как "шум ветра", потому что там, на берегу в Светлогорске, действительно очень много ветра, ветер и Светлогорск — две сестры, можно сказать. И проект мы представляли как дюну, рассыпанную волной, всё должно было соединиться в композицию "Дюна, волна, ветер". Но человек из Полесска придумал название объекта, который в жизни не видел. Как? Почему?
— Как вы считаете, нужна публичность в обсуждении городских проектов? Если бы в Москве обсуждали обновление центра, произведённое Собяниным, или парк Зарядье, то обсуждали бы до сих пор и ничего бы не сделали, как мы с центром Калининграда.
— Согласен, мы обсуждали, обсуждали — все запутались, и всё запуталось. Тут действительно надо быть уверенным, что делаешь правильно, что поступаешь правильно, для этого пригласить профессионалов, имеющих компетенцию и практику. Стадион на Острове — хорошо, наверное, но и центром города давно пора заняться.
В сухом остатке нашего разговора подчеркну несколько важных моментов. Есть место, где был и есть центр Калининграда, но он до сих пор по факту заброшен. Королевский замок, какое бы значение ему ни придавали, — главный объект культурного наследия, и невозможно не учитывать его при планировке центра. Существует несколько бесспорных объектов, реализация которых позволит объединить всё историческое ядро города и сделать его значимой архитектурной достопримечательностью, а не разбросанными эпизодами. Нет необходимости отдавать весь проект центра города в руки одного инвестора — так его можно до морковкина заговенья ждать. Возможна реализация более мелких участков под застройку с историческими архитектурными аллюзиями. И важное — часть работы уже сделана, её можно доделать, тогда обновлённый Калининград имеет шанс появиться при нашей жизни.
*"Самый главный архитектор", rugrad.eu
На правах рекламы