28 апреля в клубе "Вагонка" состоится концерт экс-лидера рок-группы "Агата Кристи" Вадима Самойлова. Музыкант представит калининградской публике программу, в которую вошли как полюбившиеся хиты легендарного коллектива, так и песни из сольного творчества. В преддверии мероприятия Клопс.Ru поговорил с музыкантом и узнал, почему не стоит бояться смерти, много ли зарабатывают рокеры, а также как Данила Багров и сборная по футболу могут спасти русскую национальную идею.
— В какой пропорции калининградцы смогут услышать старые добрые хиты "Агаты Кристи", композиции из ваших старых сольных проектов и новые песни, которые тоже уже есть в вашем репертуаре?
— На сегодняшний момент это примерно две трети "Агаты Кристи" и треть новинок, а также работы с сольных проектов. Последние отчасти знакомы поклонникам "Агаты Кристи" или тем, кто поближе знает именно моё творчество. Это будут песни из моих сольных проектов "Полуострова" и композиции, которые звучали в фильмах Алексея Балабанова плюс ещё и некоторые новинки — песни, которые я только сейчас записываю и выпускаю в синглах.
Фото: Екатерина Фуркина
— Те поклонники, которые, как и я, например, в последний раз видели живые выступления "Агаты Кристи" в полном составе (вместе с Глебом), они заметят какую-то принципиальную разницу?
— Конечно, это не будет концерт группы "Агата Кристи". Это всё-таки концерт Вадима Самойлова, который исполняет какую-то ретроспективу и новинки. Хотя в целом флёр "Агаты Кристи" будет присутствовать — куда же без него. Тот, кто любит творчество "Агаты Кристи", может получить полноценный ретрит и наслаждение воспоминаниями, потому что песни будут самые-самые хитовые. Я люблю строить программу в хронологическом порядке: начинаю с самых старых композиций и заканчиваю самыми свежими. Это получается некое отображение моего личного творческого пути. Данная концертная программа — это своеобразное возвращение к самому себе спустя почти тридцать лет. На фоне ярких концертных эмоций можно переосмыслить то время. Со мной на каждом концерте происходит какое-то обновление. Момент эмоционального освобождения абсолютно точно присутствует.
— Вы говорили, что сейчас вы переосмысливаете своё старое творчество, будто заново перечитываете давно знакомые книги. Нельзя ли теперь говорить, что вскоре у "Агаты Кристи" появится новый вектор развития?
— В плане песен "Агаты Кристи" — нет. Это фундамент. Новый вектор будет прослеживаться только в моих новых композициях. Как раз их и смогут увидеть, оценить и послушать. В принципе, они достаточно хорошо интегрируются с "Агатой Кристи".
Я подразумевал преемственность: не хотел отрезать от себя "Агату Кристи" и провозглашать о создании чего-то абсолютно нового. Всё-таки это мой стиль: это то, что я сам выпестовал, и то, что я люблю. По мере того как мною будут писаться, а слушателями узнаваться мои собственные композиции, доля "Агаты Кристи" будет потихонечку сокращаться.
Фото: Юлия Прохорова
— Я помню, как ребёнком слушала на пластинке Viva Kalman! Мне тогда казалось, что я трогаю эти липкие столы в кабаке, вижу этого усталого и ненавидящего собственную жизнь клоуна… Тогда для меня это было сильным эмоциональным впечатлением. Но рассчитывали ли вы при написании композиций на такой прямой эффект триллера?
— Ровно это и подразумевалось. Могу сказать, что ваша детская натура не ошиблась в восприятии этих композиций. Когда мы пели эти песни, мы сами к этому точно так же и относились. Дело в том, что, когда мы сочиняли эти композиции, мы были юны. В плане творческого самовыражения, в плане поиска внутри себя того, что вообще можно высказать, мы были довольно идеалистичны. Мы рассуждали о человеческой природе и её сложной конструкции, вокруг внутренних противоречий, но всё-таки — это было юношеское дурачество. Ранние песни "Агаты Кристи" почти комиксные, а последующий период творчества был более метафизический. А вот сегодняшний мой период философский и достаточно жизненный.
— Со временем к вам пришло осознание того, чего больше вы хотите добиться от своего творчества: создания максимально реалистичной картинки мира или сотворения параллельной реальности с иными подтекстами?
— С моей точки зрения, задача искусства — делать мир, а стало быть, и человека чище и лучше. В этом отношении любые способы интересны. Порой для того чтобы познать себя, нужно опуститься в тёмные миры собственной личности, покопаться в собственных грехах или каких-то негативных вещах, которые не спешат вырываться наружу. иногда для этого надо окунаться в документалистику жизни и чувствовать себя прямо здесь и сейчас, среди не абстрактных эфемерных миров, а нос к носу сталкиваясь с ежедневностью. По мере взросления возникает желание уже больше петь не абстрактные притчи, а изъясняться от первого лица.
Это, кстати говоря, и стало самой главной причиной, по которой распалась группа "Агата Кристи". Ведь мы с братом разошлись не потому, что у нас была какая-то ссора. Мы просто поняли в какой-то момент, что мы уже слишком разные люди и каждому хочется изъясняться от первого лица. А наши внутренние миры очень разные. Мы с ним во многом антиподы, и любители сравнивать могут в этом убедиться, изучая наши сегодняшние стихи и песни. Я всегда знал, что мы с братом рано или поздно разойдёмся.
Фото: Екатерина Фуркина
— В большинстве материалов на тему "Почему поссорились братья Самойловы" в перечислении причин обязательно значится пункт "деньги". Вот если уйти от темы ваших с братом взаимоотношений и коснуться заработка рок-музыкантов в России вообще, вы можете назвать самые удачные в материальном плане времена? В кризисы экономические или политические более востребованно творчество становится или наоборот?
— С моей точки зрения, интерес к рок-музыке или чему-то более содержательному, то есть отвлечение от поп-культуры, возникает как раз в кризисные моменты. В кризис общество и каждый человек задаётся вопросами: "Что же дальше? Почему всё так?". Ответы на эти вопросы в поп-музыке, в общем-то, не найдёшь. А вот рок-культура в меру способностей пытается именно в этом поле что-то визуализировать. На моей памяти всегда, когда начинались кризисные моменты, была востребована рок-музыка. Так было в конце 80-х и начале 90-х годов. Потом вторая волна пошла — где-то ближе к 2000-м годам.
Что же касается заработков, то в пору, когда "Агата Кристи" была бешенно популярна, шоу-бизнеса в том виде, в котором он существует сейчас, не было. Объём пиратства был примерно 95 процентов. Соответственно, с пластинок мы ничего никогда не зарабатывали.
Если же говорить о концертах, то бывали случаи, когда мы приходили во дворец спорта и он был битком заполнен людьми, а по билетам насчитывалось всего триста человек. Оказывалось, что любая бабушка-уборщица, любой охранник за какие-то пять рублей проводили зрителя. Лично мы не заработали больших денег.
Я, честно говоря, не знаю, чтобы среди моих коллег рок-музыкантов у кого-то были сверхзаработки. Конечно, это заработок чуть выше среднего — по крайней мере, официальных средних зарплат и пенсий, но это не роскошь. Мы не ведём какой-то особый образ жизни с размахом — у нас обычная средняя жизнь.
Фото: Екатерина Фуркина
— Сейчас активный российский социум раскололся на две половины: тех, кто за, и тех, кто против существующей власти и её действий. Как вам кажется, эта истерия вокруг происходящего на политической арене даст какой-то результат? Этот диалог на площадках соцсетей и СМИ можно назвать конструктивным?
— Я считаю, что любая критическая мысль относительно того, как наше общество устроено, она полезна. Понятно, что иногда она приобретает гипертрофированные формы. Когда вместо обсуждения подлинной сути происходящего мы читаем набор оценочных суждений, которые зачастую приобретают абсолютно нездоровый и даже психопатичный оттенок.
Единственно, я не соглашусь с тем, что общество разделилось фифти-фифти. Думаю, что большинство граждан РФ занимает какую-то одну умеренную сторону. Не говорю, что они поддерживают действующего президента, но "голосуют" за умеренное развитие общества.
Если говорить про оппозиционные СМИ, блоги и так далее, то здесь речь идёт об "эффекте заметности". Этих людей не так много, но они очень шумят. Есть среди них и толковые — те, кто действительно обоснованно и справедливо критикует власть. Однако зачастую лидеры протеста считают, что только одни они разбираются в том, что у нас в России что-то плохо. Но любой здравомыслящий человек, который не пропадает в этих блогах и не пишет их сам, прекрасно видит все недостатки этой жизни и думает над тем, как из каких-то ситуаций выходить. Кричать и визжать, что во всём виноват Путин или ещё кто-то, — это не совсем правильно. Всем нам нужно учиться не переходить на личности. Истерика в этом смысле никому не поможет.
— Если, конечно, речь не идёт о вашей композиции "Истерика"…
— В этом смысле, наоборот, концерты дают возможность всё накопившееся в повседневной жизни раздражение выплеснуть и идти копить его дальше (смеётся — Прим. ред.). Но уж лучше так выплёскивать свои эмоции, чем в запале начинать бросаться в полицию камнями. Это же ужас!
— Согласна, агрессия — неприемлемый метод для эмоционального освобождения. Но про войну вас уже не раз спрашивали. Я же спрошу про мир. Вы верите, что тот самый пресловутый "мир во всём мире" возможен? По вашему мнению, эта идея не утопична, не противоречит такое существование человеческой природе?
— Я надеюсь, что это произойдёт когда-нибудь. Я не думаю, что это утопия. Мы либо убьём друг друга и снова окажемся в каменном веке, снова начнём раздеваться, либо всё-таки мы осознаем, что все мы взаимосвязаны. Всё человечество — это один большой организм, живущий на другом большом организме — планете Земля. Поэтому нужно сосуществовать мирно: развиваться, сотрудничать и двигаться дальше. Если это произойдёт, то возникнет новая форма человечества — человечество, которое осознает себя новой расой и будет развивать планету в новом направлении. Однако я также понимаю, что для того, чтобы это произошло, нам, к сожалению, предстоит прожить ещё достаточно много потрясений, чтобы окончательно понять: всё, дальше так нельзя.
%20.jpg)
— Будем надеяться, что ваши оптимистичные для будущих поколений прогнозы сбудутся. А кстати, ведь "Агату Кристи" не раз упрекали в излишней депрессивности и пессимизме…
— Думаю, что слухи о нашей депрессивности изрядно преувеличены. В творчестве "Агаты Кристи" представлена вся палитра эмоциональных состояний: и депрессия, и ирония, и эйфория. В ту пору, когда такие тексты начали появляться, это было несколько диковато для многих, потому что все привыкли к эстрадной культуре, в которой не принято было подобные темы затрагивать. Но ведь если вспомнить литературу, кинематограф, пьесы… У Шекспира, например, практически все пьесы — это библейские истории о человеческом грехе и всех его разновидностях. Поэтому тема эта не новая. Просто музыку раньше воспринимали как нечто поверхностное и развлекательное, а ХХ век подарил нам новую музыку, в которой есть содержательная часть, которая уже приобщает её к большому, серьёзному искусству.
— Антагонисты в вашей жизни есть? Есть реальные, существующие люди, с позицией которых вы категорически и безапелляционно никогда ни при каких обстоятельствах не согласитесь?
— Я могу назвать своими антагонистами тех людей, которые провоцируют общественные беспорядки. Вот с ними я никогда не смогу договориться и не смирюсь с их позицией. Что же касается культурной сферы, то всё имеет право на существование, и ко всему я абсолютно миролюбиво отношусь. Считаю, что любой человек имеет право на свою точку зрения.
— Вы согласны, что всё выставленное в галерее — это искусство и всё сыгранное перед публикой, пусть даже это скрежет вилки по водосточной трубе, — это музыка?
— В определённый момент всё можно считать творческим самовыражением, но станет ли это искусством, будет понятно только лет через пятьдесят. Время всё расставляет на свои места.
— А поэт должен выворачивать себя наружу при написании текстов? Или лучше полностью абстрагироваться от себя и выдумывать нарратора?
— Я предпочитаю говорить от первого лица и если "вскрывать", то себя лично. Если даже поэт формирует себе некий аватар, то он всё равно наделяет его какими-то качествами, которые скрыты в нём самом. В любом случае для настоящего искусства, для настоящей поэзии надрыв нужен, а иначе никто тебе не поверит. Люди верят тому, чему они сочувствуют. У каждого из нас внутри в той или иной форме, по тому или иному поводу этот надрыв присутствует. Настоящий поэт, который хочет достучаться до чужих сердец, должен на глазах у всех разорваться.
Фото: Юлия Прохорова
— Творчество многих музыкантов всерьёз изучают филологи: они проводят анализ текстов и даже пишут какие-то научные работы. Вам известно о случаях, когда ваши тексты становились объектом исследования?
— Знаю, что много есть работ по творчеству "Агаты Кристи", но я не примерял их лично на себя, потому что это коллективный продукт. Хотя тогда мне было любопытно это почитать. Столь же любопытно мне будет почитать о себе сегодняшнем, когда я уже полноценно выскажусь в новом качестве, без "Агаты Кристи". Посмотрим, что будет.
— Какие-то неожиданности там могут ожидать филологов — вроде цитат из "Песни о вещем Олеге" или из произведений народного творчества?
— Вы знаете, да. Я люблю неологизмы. Мне нравится, когда в литературе эти вещи используются. Я, например, люблю поэтов серебряного века. Мне нравится то, как они обращались со словом. Поэтому раз от раза что-то такое у меня проскальзывает.
— В вашей жизни были моменты, за которые вам стыдно?
— У каждого человека есть моменты, за которые ему было стыдно. Если человеку ни за что не стыдно, то это уже нездорово, с моей точки зрения. Стыд — это голос совести. Совесть — это живое зеркало, с помощью которого душа общается с личностью. Благодаря совести личность может развиваться, трансформироваться, осознавать ошибки и двигаться дальше. Надо принимать решение о том, что эта страница пройдена, я теперь другой и больше таких ошибок не совершу.
— А зависть? Это чувство надо вытеснять?
— Слава богу, мне с самого детства это чувство было не свойственно. Зависть является отправной точкой очень большого количества неприятностей, которые могут происходить с человеческой природой.
— А неким стимулом для творческого человека зависть служить не может?
— Стимулом может служить всё что угодно. Здоровая зависть — это здоровое чувство конкуренции. То есть: я хочу высказаться лучше, полноценнее. А вот зависть с подтекстом "Чтобы ему плохо было" или "Ну, почему я не такой?" — она другая. Я против именно негативной стороны этого чувства.
Фото: Екатерина Фуркина
— От негатива к позитиву. Смогли вы для себя определить, что такое "счастье"?
— Я понял, что "счастье" — это не финальная кульминационная точка, а короткие искры на пути человека. Эти моменты разбросаны по всей жизни. Они сиюминутные, и со временем душа начинает подсказывать, как их распознавать. Иногда этот момент счастья может быть очень большим и очень ярким, а иногда это скромный и тихий момент. Состояние, когда ты начинаешь по каким-то причинам любить всё, что вокруг тебя — для меня и есть состояние счастья.
— То есть вы считаете себя счастливым человеком, я правильно поняла?
— Я считаю любого человека счастливым. Просто нужно научиться это замечать. Грубо говоря, быть счастливым — это, находясь в бочке с дерьмом, всё равно поймать момент осознания, что "и это тоже жизнь", то есть и в таких обстоятельствах надо оставаться добрым человеком.
— Если жизнь — это в любом случае счастье, то, может быть, стоит бояться смерти?
— Смерти не стоит бояться. Человек так устроен, что мы, пока душа находится в "биологическом пузыре" человека, у нас есть ощущение начала и конца и мы не знаем, что дальше. Тезис всех религий, что существует жизнь "до и после", абсолютно уместен. Для меня понятие "жизнь" — это гораздо больше, чем просто жизнь человека. Я убеждён, что мысль — это тоже форма жизни. Что даже сама планета Земля — это форма жизни. Ощущение человека, которое религия описывает как "я есть", — это состояние вечно меняет свои формы. После смерти человека это "есть" сохраняется, но приобретает другую форму существования.
— Можете одним словом охарактеризовать российскую культуру? И вообще, существует ли она как целостное явление или это разрозненные обособленные сферы и каждая группа варится в своём котле?
— Тут даже можно сразу спросить: есть ли он — русский культурный мир? Для меня, бесспорно, он существует. Я чувствую связь всех нас. Какой этот мир? Сейчас мы ещё сами себе на этот вопрос не ответим. Мы пережили много потрясений. Мы сейчас снова ищем свою национальную, государственную идентичность. Именно поэтому у нас то религиозная сфера усиливается, то какие-то патриотические вещи… Конечно, это сейчас выглядит несколько напористо и иногда чрезмерно, но так уж бывает, что мы лихорадочно хватаемся за какие-то вещи, ищем скрепы. Думаю, что основу этих вещей можно отыскать в таком герое, как персонаж Сергея Бодрова в фильме Алексея Балабанова "Брат" — это симбиоз Ильи Муромца и Ивана-дурачка, которые всегда справедливы, оторваны от денег и готовы прийти на помощь.
— А не предрекают ли такие идущие напролом герои нам какой-то "страшный русский ренессанс"?
— Думаю, что у нас есть прививка от этих вещей. Конечно, в обществе будет много и таких радикальных течений русофильского характера. Понятно, что у нас есть какие-то отрицательные черты нашей национальной природы: с одной стороны, мы такие добродушные-радушные, что можем быть даже навязчивыми… Мне кажется, что общество учится. Все международные конфликты, которые мы сейчас проживаем, — это повод для того, чтобы научиться формулировать внутри себя то, что мы из себя представляем. Думаю, что это всё найдётся. Когда наши сборные по футболу и хоккею начнут регулярно выигрывать чемпионаты мира, будем считать, что русские воспрянули духом и дальше уже можно формулировать национальную идею. Последнее, конечно же, шутка.