Мать троих детей калининградка Анжелика Васильева возглавила движение волонтёров, которые занимаются поисками пропавших людей. Поначалу в их группе ВКонтакте было около 30 человек. Через полгода их набралось больше полутора тысяч, и теперь на поиски могут одновременно отправляться до 300 волонтёров.
Анжелика Васильева рассказала Клопс.Ru, как проходят поиски.
Убитая школьница
Наш первый серьёзный опыт был связан с пропавшей школьницей, тело которой позже нашли на территории БВМИ.
О пропаже девочки мы узнали из СМИ. Я позвонила в полицию, где нашу группу уже знали и дали контакты детского дома, откуда она ушла, а там нас связали с приёмной матерью Любови Б. (имя изменено — ред.).
Тогда у меня накопилось три тетрадки с номерами телефонов подруг и тех, кто где-то видел Любу. Очень много звонков было, люди говорили, что встречали её в центре города с бомжами, девочка разгребала мусор. После таких сообщений наши ребята срывались по адресам, общались с бездомными. Среди бомжей встречали молодых женщин, похожих на Любу.
Кстати, с бродягами нам приходится часто общаться, у них даже есть листовки с нашими телефонами. Можно сказать, что бомжи — наши первые друзья. Но я стараюсь сама с ними встречаться, чтобы не подвергать риску своих товарищей: там и туберкулёз может быть, и вши, надо уметь держаться на расстоянии, но при этом находить общий язык.
Расклеивать объявления о поиске Любы мы не стали, потому что при поиске таких беглянок мы боимся их спугнуть. Искали по городу и даже по лесам, хоть и смысла в этом не было: звонки с её телефона полиция фиксировала только в Калининграде.
Работа с полицией
Когда мы искали Любу, нам приходилось тесно сотрудничать с полицейскими. Однажды за мной заехал сотрудник из Багратионовского района и мы поехали отрабатывать информацию от очевидцев.
Потом нас пригласили на круглый стол в полицию, мы познакомились с сотрудниками уголовного розыска, рассказали им про свою работу, нас долго расспрашивали, мы договорились сотрудничать.
Бывает и полное равнодушие
Меня иногда удивляет, что люди очень равнодушно относятся к пропаже своих близких. Однажды ребёнок ушёл из дома, а его мать даже ни разу мне не позвонила, постоянно держала связь её тётя.
Был и такой случай: пропала пожилая женщина, а её дочь даже не смогла вспомнить, во что она была одета, и ни разу не позвонила за три месяца поисков. Я приглашала её на очередные выезды, она ссылалась на занятость.
А есть ещё Наталья Солдатенко, которую ищут уже полгода. Это совсем другая история: мы каждый день созваниваемся с дочерью и уже полгода совершаем выезды и расклеиваем листовки. Тела нигде не нашли, значит, женщина может быть жива — не теряем надежду.
Приходится нам бывать и в моргах. Там мы представляемся родными, друзьями пропавших. Нам дают альбом с фотографиями неопознанных тел, в месяц поступает около десятка таких трупов. Родственникам тяжело ехать в морг, поэтому изучать снимки приходится нам.
Как организуются поиски
Спецодежды у нас никакой нет, одеваемся по погоде. Если едем за город, нужна плотная одежда, комары чтобы не кусали. Запасаемся термосами и бутербродами, берём карты и фонарики.
Общаемся по рации в телефоне или с помощью сообщений. Если есть проблемы со связью — двигаемся по карте.
В каждой группе обязательно должен быть один опытный волонтёр. У нас есть много координаторов, которые хорошо ориентируются в области.
Поначалу получалось всё скомкано: появляется информация о пропаже человека, мы врассыпную по городу — и никаких результатов. Думали, что должны всех спасти, как Чип и Дейл.
Со временем мы стали готовиться не спеша: сначала ищем информацию в интернете, знакомых пропавшего человека, узнаём, где он мог находиться и с кем общаться. В это время наш координатор — художник Алина Бойченко подготавливает объявления с фотографией, печатает их.
"Что ты меня учишь?"
Сложнее, когда мы ищем беглецов, особенно детей. Здесь объявления не помогут, надо искать друзей. Поговорив по душам, можно добиться, где скрывается подросток.
Когда пропала одна девочка, с нами связался её знакомый. Рассказал, что она может к нему приехать, но он боится проблем с мамой и полицией, поскольку ему на тот момент уже исполнилось 18 лет, а ей нет. Я пообещала ему помочь, приехала к нему и мы стали ждать, когда появится Таня (имя изменено — ред.).
Когда подъехало такси и из него вышла Таня, я схватила её в охапку и повезла к себе домой. Накормила, позвонила матери и сказала, что уложу спать, а утром пусть её забирают: мать живёт в Светлом, было уже поздно, проблематично добраться.
Я стала разговаривать с девочкой, а она мне: "Да чё ты меня учишь? Я состоявшаяся личность!" В 16-то лет! Рассказала, что конфликтует с матерью, поэтому бежит из дома при первой возможности.
Таня не спала до пяти утра, сидела на кухне. Потом я увидела, что она клюёт носом, уговорила лечь отдохнуть. Таня быстренько свернулась калачиком и уснула.
Утром мы со слезами на глазах наблюдали встречу Тани и её мамы: столько нежности и добра. Пошли пить чай, а после Таня напросилась к нам в волонтёры. Мама согласилась в надежде, что ребёнок перестанет шляться и делом займётся, и сейчас не нарадуется на дочь.
Все трудные подростки, которых мы находим, потом хотят стать волонтёрами. Когда их находит полиция, нередко они сбегают вновь. А когда мы общаемся с детьми, у них пропадает страх.
"Беглянка прожила у меня месяц"
Была у нас такая Ира Соколова (имя изменено — ред.). Студентка колледжа, сирота. Мы искали её две недели. Выяснилось, что она жила у своей подруги в Калининграде. Я с ней списалась и предложила приехать к инспектору по делам несовершеннолетних, чтобы написать объяснение. Ира согласилась, но не приехала, я прождала её у дверей отдела больше часа. Пришлось пригрозить ей проблемами с полицией.
В этот же день Ира появилась. Мы написали объяснение, я оставила её в ПДН, а сама поехала домой. Поздно вечером мне позвонила Ира и сказала, что ей негде ночевать. Родители её подруги, у которой девочка проводила время, когда общага была закрыта, после разговора с полицией отказались принимать Иру обратно.
Она попросилась ко мне. У нас трое детей, мы живём в двушке, но мы, конечно, согласились. Потому что куда её могут определить, кроме как в ночлежку, где одни бомжи и наркоманы?
Спустя пару часов мне звонит инспектор и говорит, что органы опеки требуют отдать им Иру. Девочку снова забрали в полицию. Через час звонит сотрудник опеки: мол, стою с Ирой и не знаю, куда её поместить на ночлег. "В полиции сказали, что они вас знают, вам можно доверять", — говорит мужчина и привозит Иру обратно.
Она прожила у меня месяц, потому что общежитие было закрыто. В тесноте, да не в обиде. Опека дала денег, мы одели её в колледж, купили канцтовары. В сентябре Ира переехала в общагу и по сей день мы с ней общаемся, теперь она мне как родная.
Муж — главный помощник
Без поддержки мужа я не смогла бы заниматься поисками. У меня трое детей: девочки двух, пяти и восьми лет. Когда мне надо выезжать с волонтёрами, Саша срывается с работы, сидит с девчонками. А когда я не могу поехать, а случай экстренный, муж отправляется на поиски вместо меня.