Мы начали выдавать многолетние визы с надеждой, что заявок на шенген станет меньше

Отработав три года в нашем городе, генконсул Германии уезжает из Калининграда. Свою дипломатическую деятельность доктор Рольф Фридрих Краузе продолжит в качестве руководителя генконсульства во французском Марселе. В последние дни работы доктор Краузе дал интервью "Комсомольской правде в Калининграде".

— Пришло время прощаться?

— Да. Все сроки уже вышли. Я последние дни в Калининграде. И они несколько сумбурные. Вещи готовы для переезда. На выходных у меня дома будет находиться экспедиционная фирма, которая заберет вещи. Еще пару дней я поживу в гостинице, а уже на следующей неделе уеду.

— Что бы вы назвали главным итогом своей работы в Калининграде?

— Я вижу увеличение визовых цифр. В прошлом году мы выдали порядка 45 тысяч виз. Но это такой технический момент. Лично я считаю большим успехом сотрудничество с учеными обоих университетов в Калининграде. Мы провели целый ряд мероприятий при поддержке местных ученых. Создается впечатление, что все это было полезно и дало импульс. Во-первых, это международный симпозиум памяти правозащитника и гражданина мира Льва Копелева. У нас было мероприятие, посвященное 100-летию со дня рождения немецкого политика Вилли Брандта и посвященное жизни и творчеству философа Ханны Арендт, которая здесь в свое время ходила в школу. Еще был интересный визит, когда к нам приехала бывшая председатель Совета Евангелической церкви Германии Маргот Кесманн. Несколько дней назад была интересная конференция, посвященная вопросам изменения климата. У нас был ряд встреч, связанных с немецким языком. Например, раз в год мы устраиваем прием, на который приглашаем всех учителей немецкого языка Калининградской области. Радует, что у всех мероприятий есть продолжение, то есть определенная преемственность. Возьмем цикл мероприятий, посвященный известным людям, связанным с регионом. В этом году говорим о художниках Кете Кольвиц и Ловис Коринт. Им посвящена международная конференция в Гвердейске (она пройдет сегодня – Ред.). Рад, что новый генеральный консул, мой преемник, продолжит этот цикл мероприятий.

— Учитывая кризисные времена, стали ли калининградцы реже обращаться в консульство за визами?

— На самом деле мы наблюдаем незначительное падение в подаче визовых документов. Но оно не сильное. И мы не можем однозначно сказать причину этого, можем только догадываться. Может быть, это финансовые аспекты, которые не позволяют людям совершать заграничные поездки так часто, как раньше. Может быть сокращение из-за того, что в последнее время мы чаще выдаем долгосрочные визы. Два-три года назад мы начали широко выдавать многолетние визы как раз с надеждой, что количество поданных визовых документов уменьшится.

— Последнее время рядом со словом Россия стоит слово санкции. И Калининград тут не исключение. Вы, пусть и временный, но житель Калининграда, почувствовали изменения на себе? Каких продуктов вам не хватало?

— Действительно, продукты, которые импортировали, может быть, отсутствуют. С другой стороны основные продукты-то всегда были и есть. Не хватает, может быть, каких-то сортов сыра. К некоторым вещам я отношусь с юмором. Увеличивается импорт белорусских креветок. Или, когда идешь по рынку, видишь, что на продуктах вместо "Испания" написано "Монтенегро" или «Турция». Хотя сами продукты не поменялись внешне и на вкус они те же. Бросилось в глаза - и понимаю, что касается это большей части населения Калининградской области, — что сильно увеличились цены на продукты.

— И хорошее немецкое пиво тоже подорожало.

— Может быть. Кроме немецкого пива здесь есть несколько сортов хорошего местного пива. Но, честно говоря, на цены я не смотрел.

— Вы порой ездили домой в Германию. Привозили что-то сюда из Мюнхена?

— Да (смеется). Каждый раз, когда я ездил, я брал с собой черный хлеб из дома. Он вкусный, долго хранится – недели две не покрывается плесенью. А в общем – да тут в Калининграде все есть, все можно купить (машет руками).

— В 2012 году, когда только приехали в Калининград, вы говорили, что, работая у нас генеральным консулом, много внимания будете уделять экономическим вопросам. Получилось?

— Получилось, но не в том объеме, как я себе представлял. Отношение немецкой экономики к инвестициям в России, к сожалению, за последние годы изменилось не в лучшую сторону. Я действительно, когда начал в Калининграде работать, представлял себе, что одним из основных направлений генкосульства будет способствование экономическим контактам. Но социально-экономическое и политическое положение вещей не играет в пользу этого.

— Вы много говорили о большом потенциале в развитии сельского хозяйства Калининграда, об экологически чистом растениеводстве, которое сегодня популярно и модно в Европе. Неужели за несколько лет никто в Германии так и не заинтересовался нашими пустыми полями?

— Был целый ряд посетителей, делегаций и аграриев. Кто бы то ни был, им важно найти местного партнера. Когда они его находят, генеральное консульство они не информируют, и мы не знаем, как развиваются эти контакты. Когда еду по Калининградской области, вижу, что возделываемых полей становится больше. Я сравниваю с картиной 2012 года. Кто засеивает поля и кто инвестор – мы не знаем.

— Вы немножко изучили Калининград, Россию и ее жителей. Что больше всего мешает ведению бизнеса в России?

— Главный минус - это сложное администрирование на всех уровнях, включая федеральный и региональный. Ведь все пересекается. Во многих случаях эта административная система не позволяет принять решение на низшем уровне, то есть решить что-то может только глава ведомства. Возможно, это сложилось исторически или культурно, в России более ярко выраженная вера в руководство. Речь не о том, что руководитель плохой. Просто если он принимает абсолютно все решения в ведомстве, он физически не может справляться с таким объемом работы.

Или вот возьмем гипотетический случай. Какой-то фермер хочет выращивать ананасы в России и в Германии, и что будет происходить там и там, если ведомство запретит это делать. В Германии фермер обжалует это решение, и если у ведомства не было серьезных причин ему отказать, он сможет сажать свои ананасы. Вы можете себе представить подобную ситуацию в России, чтобы добиться положительного решения от суда в деле против местной, муниципальной или региональной администрации? Для человека, который привык к ведению хозяйства на Западе, это затрудняет работу в России.

Речь не только об экономике. Возьмем ученых. Договориться с деканом факультета о проведении совместного мероприятия не представляется возможным. Декан не может принять решение! Это часто просто блокирует сотрудничество.

— Какие воспоминания у вас остались о Калининграде?

— Когда я только приехал, у меня было своеобразное ощущение того, что я на родине. Все тут так похоже на землю Шлезвиг-Гольштейн, где я родился. Второе – чрезмерная дружелюбность и сердечность местных жителей. А еще эмоциональная искренность и то, таким образом люди выражают признательность, оценивают нашу работу. С этим я нигде больше не сталкивался за всю свою 30-летнюю профессиональную деятельность.

— Любимое место в городе или области появилось?

— Есть один пивной ресторан (смеется). Я туда сначала ходил с частными визитами, потом начал туда приглашать представителей официальных делегаций… Мне нравится Верхнее озеро. Каждый раз, когда ко мне в Калининград приезжала супруга, мы ездили на дюну Эфа.

— Что вам, безусловно, не нравилось в Калининграде? Только честно.

— Признаться, к некоторым вещам я быстро привык. Поначалу меня не радовали пробки в Калининграде. Я быстрее пешком дойду до работы, чем на машине. Так я пешком и ходил – до работы 10 минут. Если бы ехал по пробкам, ушло бы минут 20. Вообще, придираться ни к чему не хочется. Я в прекрасном расположении духа и с хорошими мыслями уезжаю из Калининграда.

— Раз уж вы заговорили про пешие прогулки, я подумал, что будете по-немецки ругать наши дороги и ужасные тротуары. Но вы молчите.

— Да, в самом начале, когда я приехал и жил на Верхнем озере, я ходил по променаду пешком. Тогда променад еще не был доделан, и мне частично приходилось идти по ухабам. Но теперь тротуары сделаны. К чему я могу придраться? Ну, может быть, там где-то камня не хватает или тут булыжник просел. Ну что ж теперь?

— Ваше новое место работы – Марсель, Франция. Почему именно туда едете?

— Марсель находился в списке моих пожеланий. В этом списке желаемых мест службы было указано 10-12 мест. Почему выбрали именно Марсель – не знаю. И когда мне его предложили, у меня не было причин отказываться. Кстати, так же, три года назад в моем списке был и Калининград.

— Марсель считают одним из самых опасных городов Франции. Вспомним перестрелку из автоматов между уличными бандами в Марселе в феврале этого года. Да и вообще Франция кипит и бурлит. Не боитесь туда ехать?

— Такое ощущение, что вы описываете Марсель 30-40-х годов. На самом деле есть, конечно, определенные районы города, где мне, что называется, искать нечего. Но такие районы есть и в Париже, и в Лионе, любом крупной городе Италии или Германии.