В этом году калининградскому театру "Третий этаж" исполняется 20 лет. Из студенческого театра, СТЭМа, он превратился в интересный профессиональный коллектив. Создатель и бессменный руководитель театра Евгений Мышкин рассказал, почему на их спектакли ходят москвичи и как он получил звание Рыцаря гуманной педагогики.
− Женя, хочу тебя поздравить с днем хрюкочущих зелюков. Ты в курсе, что 14 апреля некоторые люди отмечают такой праздник?
− Да? Не знал.
− А откуда это, помнишь? "Варкалось, хливкие шорьки пырялись по мове…" Как ты думаешь, почему эти зелюки должны присутствовать в нашей жизни, почему без них так скучно?
− Потому что логическое течение жизни надоедает, как это случилось и у Льюиса Кэролла, который был занудливым математиком, а потом придумал Алису и зелюков с мюмзиками. Каждому человеку надоедает функционал, и хочется перевернуть жизнь вверх дном.
− А тебе часто хочется это сделать?
− Ну, конечно. Поскольку я занимаюсь театром, а театр – это постоянный праздник.
− И ведь театру в этом году уже 20 лет, подумать только!
− Да, стали большими.
− А поначалу, когда ты был еще студентом истфака, все казалось забавой, студенческой прихотью, глупостью. Как так получилось, что это стало делом твоей жизни?
− Сам не знаю, трудно ретроспективно смотреть на себя в зеркало. Началось все с искренности, с желания быть самим собой, раскрыться. Своя логика возникает в этом саморазвитии, и ты привыкаешь к тому, что ты уже в больше степени не историк, а театрал, актер, режиссер, и потихонечку с этой мыслью сживаешься. Так часто случается – мы планируем одно, а в жизни получается иначе, какой-то случай может этому помочь. Был День факультета, мы решили сделать что-то необычное. Выступали в корпусе университета на Чернышевского, на лестничной площадке. Люди набились как селедки в бочке, ни света, ни микрофонов - ничего не было, кроме громадного желания и ощущения междусобойчика, аншлага. Понравилось, затянуло.
- Первые ваши спектакли существенно отличаются от нынешних, я имею в виду репертуар?
- Да, первые строились по принципу скетчей, нарезки номеров. Сами писали, собирали из литературы. Изначально театр и возник для того, чтобы к современности притянуть классическую литературу. Было сложно, мы мало что понимали.
- А когда замахнулись на Вильяма нашего?
- Шекспира? Лет 10 прошло, наверно. Стали ставить и других классиков.
- Кто был первой жертвой?
- Сразу несколько авторов, от которых мы не отходим. Брэдбери для нас важный человек, Ричард Бах, который в театре не присутствует вообще. И сам Шекспир этой части не избежал. Правда, мы его смиксовали с Шевчуком, сделали спектакль для двух актеров. По–моему, неплохо получилось. Экзюпери, Кортасар - вот такие вещи нас интересуют.
- А что и кто "Третий этаж" сейчас?
- Это два коллектива в одном. С одной стороны, это студенческий театр, это студенты, который приходят заниматься 3-4 раза в неделю. На них держатся массовые спектакли. И вторая площадка - переростки, те, кто закончил вуз и захотел играть посерьезней. Они уже считаются профессионалами. Там камерная площадка, другое существование, там главное не какие-то эффекты, приходится "играть собой", что называется. Приходится много работать. И это такой маячок для других.
- Ты ведь и сам самоучка, или где-то учился?
- Учился, конечно, да. Но когда человек заканчивает университет, он порой лучше образован, чем тот, кто закончил актерскую школу. Как говорил Кант, "Надо не мыслям учить, а учить мыслить".
А в плане ремесла пришлось учиться по первоисточникам. В нашем драмтеатре Юрий Константинович Харламов – мой шеф по актерской линии, многому научил. По режиссуре Евгений Марчелли является для меня путеводной ниточкой. Он был руководителем постановки, когда мы делали спектакль в драмтеатре. Думаю, четыре с плюсом мне поставил.
- У вас ведь нет ни одного профессионала?
- Нет, и слава Богу. У нас скорее коллектив единомышленников. Появляется общественная форма культуры, и это хорошо, потому что государственная чревата определенной цензурой, например.
- Вспомнить только "Тангейзера".
- Да. А мы общественная организация. Мы свободнее себя чувствуем, реагируем быстрее на запросы свои и зрительские. Профессиональный артист немного иждивенец. Мы сотрудничали с профессиональными артистами, они очень привередливые и неуживчивые. А для нас важно, чтобы было какое-то единодушие. "Тильзит-театр" был в свое время очень хорошим тусовочным театром, они были одной семьей. Для нас это надежда, образец.
- А кто ваш зритель?
- Он менялся и меняется до сих пор Мы как чертик из табакерки выныриваем. Нас спрашивают: "Вы кто такие?" – "Да мы вроде давно здесь". Сейчас стало много приходить, как мы их называем, взросликов. Это те, кто в жизни уже ничего ни ищет, у них все есть, они просто живут. Они удивляются, что театр бывает искренним, близким к тебе. И потом идут на весь репертуар. Молодежь очень хорошая, внимательная, реагирующая. Дети приходят, "Козетту" поставили - школьники приходят. Они привыкли вести себя в театре, мягко говоря, свободно, а здесь вдруг понимают, что в театре главное то, что происходит на сцене, а не то, что у тебя мобильник в кармане или друг рядом сидит. Переживают, благодарная, интересная публика.
Очень много иногородних. Они приезжают в Калининград отдохнуть или по работе. Недавно была женщина из Екатеринбурга. Она заранее забронировала билет на "Алые паруса". В разных городах была именно на этом спектакле, и наш ей глянулся. Москвичи были недавно, казалось бы – что смотреть тут после Москвы. А вот им интересно.
- Ваши взрослики на детские спектакли приводят своих детей?
- И сами сидят. Обычно на детские спектакли сдают детей, как в гардероб. А мы пускаем родителей даром – заходите, может, понравится. Удается сразу в две аудитории попасть.
- Недавно узнала, что ты являешься Рыцарем гуманной педагогики.
- Да, подхватил такое звание. Постоянно езжу на чтения по гуманной педагогике, рассказываю о своем опыте. О детской студии "Солнечный сад", о студентах, которых тоже можно считать детьми. Жюри посчитало, что достоин такого важного аванса. Потому что назвался рыцарем, придется на одном колене всю жизнь стоять.
- А что такое гуманная педагогика в твоем понимании ?
- Это прежде всего умение видеть человека через его будущее. Человека ранжируют сразу после рождения - и в школе, и дома, и на улице в какое-то клише упаковывают. Вот он троечник, балбес, умничка. Так удобнее жить. И человеку удобно. Он прячется за это клише, а главное, что в нем есть, скукоживается, прячется. А мне интересно найти в нем это зерно. Сделать из Золушки принцессу, открыть замкнутого человека. Для меня гуманизм в первую очередь в том, чтобы увидеть в человеке его не-типажность
- Здесь важно чтобы родители тебя поддержали.
- Кто же будет против, когда человек процветает, становится прекрасен, играя на сцене.
- Но ведь это под силу только свободному человеку. А это немножко не про нас, потому что у нас в семьях принято задавливать человека авторитетом, прессовать, пугать бабайками.
- Ну, конечно, это требует мужества, но это твой выбор и если тебе нравится, когда ты прекрасен, ты постараешься бороться за себя. Иногда близкие тебе помогают. Иногда мешают. Как правило, мы настолько слепы и глухи, что не интересуемся желаниями своих детей. А ведь можно влюбиться в близкого человека, восхититься им.
- Сегодня пытаются запретить Карлсона, дескать, он дискредитирует семейные ценности. Это к вопросу о свободе тоже. Что ты об этом думаешь?
- Это проявление неловкого государственного подхода. Люди не понимают специфики литературы. Так грубо вторгаться в этот живой организм – значит, не понимать ни психологию ребенка, ни основы художественного творчества. Многие уверены, что Пушкин писал "Евгения Онегина" специально для школ.
- Чтобы мучить детей.
- Да. А оказывается, Пушкин был нормальным человеком, он творил для себя, для своих читателей.
- И не думал, что попадет в хрестоматии.
- Да он в гробу бы перевернулся бы несколько раз! Законодатель не всегда учитывает многозначность терминологии. Не всякую семью стоит защищать, она не имеет абсолютной ценности. И об этом как раз Карлсон. Но, слава Богу, законодатель не последняя инстанция, и то, что уже написано, не вырубить топором. Карлсон победит!