"Я отговаривала коллег подделывать документы": в суде по делу о смерти младенца выступила врач роддома №4

В суде по делу об убийстве новорождённого выступила заведующая родильным отделением роддома №4 Татьяна Соколова. Свидетель рассказала, что отговаривала коллег переделывать документы матери и младенца и как статистика смертей влияет на работу медучреждений. На заседании присутствовала корреспондент "Клопс".

Редакция приводит дословные выдержки из показаний свидетелей. Изложенные диалоги являются пересказом третьих лиц. Факт того, был диалог или нет, не является установленным. Окончательные выводы о наличии или отсутствии вины в действиях подсудимых должен сделать суд. 

Татьяна Соколова пояснила, что 6 ноября пришла на работу в 8:30. По её словам, дежурная бригада сообщила о рождении Оллоберди Ахмедова, состоянии матери и ребёнка. Затем в роддом приехала бригада перинатального центра. 

Соколова в суде отметила, что Сушкевич планировала транспортировать младенца в РПЦ, а Белая, по её мнению, была недовольна рождением недоношенного в роддоме №4. 

В своих показаниях свидетель вспомнила о совещании врачей с Еленой Белой. Запись, на которой слышно, как и.о. главврача кричит на коллег и стучит по столу, демонстрировали в прошлых заседаниях. 

Когда я вошла в кабинет, там уже были мои коллеги Кисель, Косарева, Широкая. Белая уже говорила, это был монолог. Она говорила, что это ЧП для роддома, такого здесь быть не должно, этот ребёнок не должен был у нас рождаться. И тому подобное", — рассказывает свидетельница. 

Прокурор попросила свидетельницу пояснить, что значит фраза "этот ребёнок не должен был у нас рождаться". 

По нормам скорая должна была доставить эту женщину в перинатальный центр, но её доставили к нам, — ответила медик. — Белая требовала, чтобы мы пошли к матери младенца и сообщили, что её ребёнок родился мёртвым и мы "сделаем его антенаталом". Но я плохо представляю, как я пойду и скажу женщине, которая родила живого ребёнка, что он родился мёртвым.

Из слов Белой было понятно, что впоследствии надо будет и документацию переделать. Поскольку сделать "антенатала", это значит, что ребёнок должен был умереть ещё до наступления родовой деятельности матери. Я с трудом представляю, как можно было это сделать".

Как вспомнила Соколова, после собрания у Белой коллеги были подавлены. А сама завотделением убеждала коллегу Татьяну Косареву ничего не говорить матери.

Выступая в суде, медик заявила, что слышала разговор Белой и Сушкевич о том, что в РПЦ, якобы, "что-то вводят таким детям". 

Белая ещё раз сказала, что будет делать ребёнка "антенаталом" и спросила Сушкевич: "Что вы с такими детьми делаете?" Сушкевич сначала не поняла, а потом сказала: "Магнезию вводим, но ещё в родзале", — заявила Соколова. 

Такие же показания содержатся в обвинительном заключении, имеющемся в распоряжении "Клопс". 

Я пыталась сосредоточиться на работе, в кабинете была также Широкая. Потом мы вышли с ней из ординаторской, навстречу нам шла Косарева с выражением ужаса на лице. Она показала нам жест, сложив крестом руки", — вспоминает свидетельница. 

По показаниям свидетеля, Белая впоследствии приняла решение указать в документах, что младенец умер не в утробе матери, а в процессе родов, и требовала переписывать историю. Со слов Соколовой, она и акушер-гинеколог Болашенко отказались. 

Тогда документы велели переписывать Широкой. Я сказала ей: "Нельзя вам это делать, вы берёте на себя ответственность за смерть ребёнка в вашу смену". Она ответила: "А что мне делать?" и села переписывать", — заявила свидетель, отвечая на вопросы в суде. 

Она добавила, что Ирина Широкая переживала о последствиях, но Белая обещала, что "всё будет хорошо, бояться не стоит, разбора не будет". "Этот разговор был при мне в ординаторской", — рассказала Соколова. 

О статистике

— Белая говорила на собрании, что вы "подставляли" внештатного акушера-гинеколога рождением такого ребёнка. Чем подставляли?" — спросила прокурор. 

— Когда рождается такой ребёнок, прогноз неясен. Недоношенными детьми надо заниматься. К тому же у женщины не было полиса, российского паспорта, родового сертификата. Мне трудно сказать, что из этого Белая имела в виду. Что касается её высказываний, что матери этот ребёнок был не нужен, то у неё стоял акушерский пессарий (приспособление для сохранения беременности — ред.). Женщина, незаинтересованная в рождении ребёнка, не поставит себе пессарий. И она категорически настаивала, чтобы ребёнка продолжали спасать", — рассказала Соколова.

В заседании медика также спросили, из чего складывается статистика роддома и как эти показатели влияют на работу медучреждения. Она пояснила, что статистика во всех регионах складывается из антенатальной (гибель ребёнка во время беременности, — ред.), интранатальной (смерть младенца во время родов, — ред.) и перинатальной (случаи смерти новорождённого до семи суток после рождения, — ред.) смертности. По этой статистике судят об оказании помощи медучреждений в родах. 

За антенатальную смертность в меньшей степени наказывают. Интранатальная гибель — это более серьёзно, значит, врачи не справились, что-то недоглядели. Самый серьёзный показатель — перинатальная смертность, потому что рождённый ребёнок должен жить. Каждый случай такой смерти разбирается на совещаниях. Могут быть выговоры, замечания, другие довольно серьёзные санкции", — пояснила Соколова. 

4 сентября в Калининградском областном суде обвиняемая в убийстве новорождённого Элина Сушкевич рассказала, что младенец "больше был похож на труп, чем на живого", при этом она отказалась рассказать, как умирал ребёнок и какую помощь она ему оказывала. Широкая призналась в подделке медицинских документов умершего Оллоберди Ахмедова и его матери. В распоряжении редакции имеется обвинительное заключение, где свидетель Косарева рассказывает, что видела, как Сушкевич под руководством Белой ввела младенцу смертельную дозу сульфата магния. 

Подробнее о деле врачей, обвиняемых в убийстве новорождённого, читайте в материалах "Клопс".